Встреча Вселенных, или Слепоглухие пришельцы в мире зрячеслышащих

Правда, это обычно почти бессознательный выбор: лучше по возможности самим решать свои проблемы, чем смирно ждать, пока кто-то снизойдет, найдет время. Рассчитывать-то все равно особо не на кого обычно… Не желая ждать ничьей обслуги, мои слепоглухие знакомые самостоятельно ходят и ездят, зарабатывают (если есть работа) и покупают. Я с детства действовал так же: если со мной некому (особенно обидно, если «некогда») гулять, я гулял один, как бы мне это ни запрещали, как бы за меня ни боялись. И вообще мы в этом – последователи пророка Магомета, изрекшего, что если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе; мы тоже предпочитаем сами идти, не дожидаясь, пока удосужатся подойти к нам. У меня эта позиция подкрепляется еще творческой идентификацией с человечеством – ни больше ни меньше.

В 2014 году появилась «гора», готовая пойти навстречу слепоглухому «магомету» – благотворительный фонд поддержки слепоглухих «Со-единение». На его поддержку действительно можно рассчитывать в большей степени, чем на семью и государство. Мне грех жаловаться на мою нынешнюю семью – Олега и его жену Татьяну, но не будь фонда, нам было бы непредставимо труднее.

Рефлексия. Определение рефлексии как «самосознания» приблизительно. Будет точнее, если мы определим ее как теоретическое отношение к жизни через теоретическое отношение к самому себе. Так понимаемая рефлексия – основа, фундамент всей моей деятельности: и творчества, и быта. Я подчас даже слишком пристален к любым возникающим загвоздкам, – до мнительности, до того, что называется «зрить (смотреть) глубже корня», то есть видеть проблему там, где всего лишь маленькое недоразуменьице, и то исключительно у меня.

Особенно наглядно это проявляется в ситуациях бездумного зубоскальства, когда я не знаю, обижаться или нет на ту или иную шутку, показавшуюся мне скользкой, – а также в ситуациях простой неловкости, неуклюжести.

Однажды в присутствии Некрасовой и одной лаборантки мне сунули две плитки шоколада и, как пятилетнему ребенку, предложили поздравить этими шоколадками названных дам с Восьмым марта. Я был смущен именно тем, что поздравлять женщин мне предложили в присутствии, на глазах у этих женщин. Я почувствовал себя униженным и успокоился только через несколько дней, прямо спросив женщин об их реакции на эту неуклюжесть. Они сказали, что ничего не заметили и, во всяком случае, не придали этому никакого значения.

Вообще я очень часто не знаю, как поступить, и очень этим мучаюсь. Завидую тем, кто сразу, не задумываясь умеет вести себя правильно. А значит, меньше имеет поводов себя стыдиться. Такая интуитивная безошибочность была в высшей степени свойственна маме. Она была терпима, всегда готова считаться с человеком таким, как он есть, – «что поделаешь, если он такой», – и если была неправа, то именно по причине чрезмерной подчас терпимости, – неправа именно потому, что терпела совершенно нетерпимое. Но и тут у нее преимущество: о такой неправоте можно сожалеть, зато стыдиться такой неправоты уж никак не приходится. Стыдно, когда сыграл роль палача, а если оказался в роли жертвы – стыдно должно быть твоему палачу, а тебе стыдиться нечего, ты ведь «перегнул палку» не в сторону бесчеловечности, а, как раз наоборот, в сторону человечности. И я всегда восхищался этой маминой способностью, а часто и завидовал ей, потому что мне-то свойственно скорее недотерпеть, чем перетерпеть, – следовательно, взрываться не по делу, а потом мучаться угрызениями совести, стыдом.

Незнание, как поступить, нередкая растерянность там, где другие действуют безошибочно, не задумываясь, у меня, вероятно, связана со слепоглухотой, то есть с недостатком информации, без которой трудно оценить обстановку. Я не знаю, как себя вести, потому что в большинстве случаев лишь догадываюсь, что именно происходит. У зрячеслышащих эти же проблемы возникают, насколько могу судить, не от недостатка информации, а от недостатка «способности к суждению», от слабости или полного отсутствия рефлексии, – словом, от неумения осмысливать избыточную информацию. Я не сомневаюсь, что сумел бы осмыслить информацию – было бы что осмысливать. А вот этого, того, что осмысливать, часто и не хватает. Потому-то и «зрю» иногда «глубже корня», – что же еще остается делать, если в твоем распоряжении больше догадок, чем точных фактов?..

Чтобы не брать других примеров, закончу анализ того же самого, восьмимартовского. Он достаточно элементарен и в то же время наглядно демонстрирует все мои трудности.

Ко мне обращаются, как к пятилетнему ребенку: дают шоколадки и предлагают поздравить тут же сидящих женщин, в то же время подчеркивая, что они «мои сотрудники» («поздравь своих сотрудников»). Я не просто растерян, а задыхаюсь от немедленно вспыхнувшего раздражения, можно сказать, настоящей злобы. Мне хочется грубо оттолкнуть руку с шоколадками: «Сам поздравляй!» Но у меня нет ни малейшего желания учинять скандал. К тому же мне непонятно, почему этот человек позволяет себе со мной так обращаться.