Встречайте Круэллу!

– Что ж, давай взглянем, ради чего я пришёл. – Питер уверенной походкой подошёл к музыкальному инструменту, наполовину скрытому под простынёй, и освободил его от пыльного покрова. Перед ним предстали два ряда клавиш из слоновой кости, обрамлённые изысканными узорами резного дерева. – Чёрт возьми! Вот это да!

– Что это такое? – поинтересовалась Эстелла.

– Клавесин, – ответил юноша.

Он взял несложный аккорд, и инструмент откликнулся отвратительным металлическим звуком.

– Совершенно расстроенный клавесин, – уточнил Питер. Он проверил ещё несколько клавиш, но они либо совсем не звучали, либо звучали так, словно инструмент пытался его оскорбить. – Возможно, это уже никак не исправить. – Он заметно погрустнел. – А жаль. Я бы не отказался от собственного клавесина. Видела что-нибудь ещё?

– Кажется, там лежало что-то со струнами, – ответила Эстелла, махнув рукой в глубь комнаты.

Юноша пошёл в указанном направлении и вскоре поднял с сундука прямоугольную деревянную коробочку.

– И кто же ты у нас? – пробормотал он, внимательно рассматривая инструмент. – Ты похожа на лютню, но слишком уж квадратная. Да ещё и девять струн... Очень странно. Ладно, давай послушаем, как ты поёшь.

Питер стал аккуратно щипать струны, наугад зажимая их пальцами на деке. Девушка с наслаждением слушала, как из забытого всеми инструмента вырывается первая за долгие годы мелодия. Но самому музыканту, судя по всему, не понравился результат. Он нахмурился, покрутил настроечные колки и попробовал снова. На этот раз звук получился куда более чистым и приятным.

– Как ты это сделал? – восторженно спросила Эстелла. – Я думала, ты не знаешь, что это за штука.

– Я и правда не знаю, – ответил юноша, пожимая плечами. – Просто многие инструменты похожи друг на друга.

– А на скольких ты умеешь играть?

– Не знаю, – отстранённо ответил музыкант.

– Как можно этого не знать? – удивилась его собеседница.

– Дело в том, что я никогда не пытался освоить какой-то конкретный инструмент, – ответил он. – Я просто пробую разные движения, пока не получится красивая музыка. Никогда этому не учился, но по какой-то причине у меня получается играть на каждом инструменте, к которому я прикоснусь. Вот, смотри...

И Питер, нежно касаясь инструмента кончиками пальцев, подобрал коротенькую весёлую мелодию.

– У меня точно так же с тканью, – призналась Эстелла. – Мне не нужны выкройки, я просто чувствую, что делать, чтобы получилось нечто прекрасное.

Музыкант перестал играть и задумчиво заглянул в глаза девушке.

– Как ты думаешь, это совпадение, что ни один из нас никогда не бывал в этом доме и вдруг нас обоих пригласили сюда в один и тот же день? – спросил он.

– Сомневаюсь, что бывают такие совпадения.

Питер улыбнулся:

– Нет, таких совпадений не бывает. Думаю, Магда что-то замыслила.

У Эстеллы вдруг перехватило дыхание. Ей казалось, будто где-то рядом сейчас взорвётся бомба, и она не знала, как это остановить. А юноша между тем перебирал струны на странной квадратной коробочке. И она пела в его руках.

Сердце девушки бешено стучало, а мысли метались в голове, как обезумевшие дикие птицы. Она чувствовала, как нарастает внутреннее напряжение, и знала, что остановить это можно лишь одним способом: надо что-то сказать. Причём всё равно что.

– Я вчера читала альбом, который ты дал... – наконец отважилась нарушить молчание Эстелла.

– И очень зря. Его надо было не читать, а слушать.

– Я читала, – повторила она, – то, что написано на обороте. Ты сочинил текст и музыку для всех ваших песен. А ещё ты играешь на большинстве инструментов. Но почему же тогда Крис находится в центре всеобщего внимания?

– Потому что фактически я всего лишь гитарист. Солист куда важнее.

– Но почему?

– Потому что он всегда на первом плане. И на записи, и на сцене, – рассудил Питер.

– Это несправедливо.

– А разве в жизни всё должно быть справедливо?

– Неужели ты не хочешь, чтобы тебя заметили? – удивилась Эстелла.

– Не уверен, – ответил юноша. – Но я определённо хочу, чтобы меня услышали.

Девушка задумчиво замолчала, стараясь осознать его позицию. Но желание оставаться незаметным было ей совершенно чуждым и непонятным. Эстелла всегда хотела быть на виду. За исключением тех моментов, когда совершала что-нибудь противозаконное.

– Через несколько недель нас покажут по телевизору, – тихо произнёс Питер. – Наверное, тогда заметят даже меня.

– Правда? Ты уже придумал, что надеть?

– Что надеть? – медленно повторил музыкант, словно это были какое-то незнакомые ему слова. – Не придумал. Компания звукозаписи купила нам квартиру, где мы все вместе живём. И так как у нас всех примерно один и тот же размер, вся одежда тоже общая. Разумеется, у всех, кроме Криса. Уж у него-то свой собственный гардероб. А я обычно просто надеваю то, что валяется на полу ближе всего ко мне.

Эстелле вдруг захотелось закрыть уши руками, чтобы больше не слышать этих ужасных слов.

– Нет, нет, нет, – покачала она головой. – Так нельзя. Тебе нужно что-то особенное. Что-то своё.

– Например, что?