Встречи господина де Брео

Г-н де Брео принялся хохотать при последних словах г-на Юссонуа. Слова начали застревать у того в горле, перемешиваясь икотой. Количество выпитого вина заметно было не только по багровым щекам и слипающимся глазам, но и по несвязности речи. Г-н Юссонуа, поговорив о других вещах, причем ясно было, что в голове у него немного путается, вернулся снова к г-ну де Блиону.

— У него только один настоящий недостаток, сударь, но он немаловажный — вопрос о вине, о котором я вам только что говорил и по которому он упрямо не хочет ничего слушать. Что бы он сказал, сударь, если бы мог меня видеть в таком состоянии! Доверие его ко мне сильно поколебалось бы. Хе-хе-хе… Тем более, что на завтра назначена охота и его целый день не будет дома… Друг Юссонуа, будь бдителен!.. Ну, графиня останется довольна. Когда графа не бывает, она пользуется случаем, чтобы помечтать в саду. Я там не оставляю и не надоедаю ей. У женщин от одиночества бывают дикие мысли… а старый черт Юссонуа не хуже других! Друг Юссонуа, будь бдителен! Все женщины, сударь, все женщины… хи-хи-хи… Ну, молодой человек, за здоровье гра…

Стакан г-на де Брео был опущен на стол, а не разбился вдребезги об голову г-на Юссонуа только потому, что тот сам тяжело склонил свою голову среди бутылок. Г-н Юссонуа был совершенно пьян. Г-н де Брео и трактирщик тщетно старались его поставить на ноги, — он снова падал как бездыханная масса; пришлось отнести его на кровать, где он и остался храпеть, меж тем как г-н де Брео отправился спать, чтобы на другой день с зарей быть уже на ногах.

Г-н де Брео начал ворочаться на постели, остаток сна у него пропал от громкого лая собак и щелканья бичей. Он босиком подбежал к окну. Оно выходило на главную улицу Корвентона, где при рассвете мостовая еле белела. Весь этот шум поутру производил охотничий выезд графа де Блиона. Слуги ударяли длинными бичами, и собаки рвались с привязи. Г-н де Брео видел только спину г-на де Блиона и толстый круп лошади в яблоках, на которой он крепко сидел. Ни шум, поднятый сворой, ни топот копыт не разбудили г-на Юссонуа, в чем г-н де Брео убедился, войдя уже одетым в комнату сонули. Пьяница продолжал храпеть, но, очевидно, от привычки к ремеслу, когда нужно, у него сохранялся тонкий слух, потому что вдруг он пошевелился и открыл глаза. Отупелое выражение сейчас же исчезло с его багрового и воспаленного лица, и г-н де Брео был весьма удивлен, когда услышал, как тот пьяным еще голосом, но достаточно раздельно произнес:

— Ах, это вы, сударь? Что вы на это скажете? Вот к каким результатам приводит сидение на воде, к которому принуждает меня граф. Четыре, пять жалких бутылок во что меня обратили! Прежде было не так, и в вине я почерпал удивительную ясность ума. Бывало, соблаговолят поручить мне важное какое-нибудь дело, сейчас же отправляюсь обдумывать его в трактир. Выставлю на стол столько бутылок, сколько, в деле замешано лиц, и, опорожнив их, замечаю, что в меня как бы входит сама сущность противоречивых мнений, так что мне остается только поступать соответственно,

И г-н Юссонуа громко расхохотался, затем сонная голова его снова упала на подушку.

Перед отъездом г-н де Брео поручил г-на Юссонуа хозяину гостиницы.

— Не беспокойтесь, сударь, не в первый раз приходится нам ухаживать за господином Юссонуа в таком состоянии. Часть дня он будет высыпаться как следует, после чего почувствует себя свежим и бодрым. Все-таки, не правда ли, славный человек господин Юссонуа? Всегда-то весел, вежлив, шутит. Представьте себе: когда он отправляется сюда покутить немного, он дома в замке на постель свою обязательно кладет чучело, очень на него похожее, так что, в случае господину графу вздумается подняться в его комнату искать его, что случалось не раз, он подумает, что тот еще спит, и, закрыв двери, на цыпочках уйдет обратно, чтобы не потревожить сна такого верного слуги, уснувшего от усталости после утомительных трудов.

Если бы г-н де Брео вздумал выслушивать до конца похвалы, расточаемые трактирщиком г-ну Юссонуа, ему бы пришлось до заката простоять, занеся ногу в стремя, но наконец он сел в седло и простился с хозяином гостиницы. Слуга его тоже вскочил на свою лошадку, и оба исчезли в конце главной улицы Корвентона, выходящей за город, где они пустились рысью вплоть до леска, в полуверсте от города на склоне холма.

Доехав туда, г-н де Брео углубился в чащу. Выбравшись на полянку, он приказал слуге привязать лошадей к пню и дожидаться его там до вечера. Если же до ночи г-н де Брео не вернется, то молодцу дан был приказ не беспокоиться и отправляться куда ему угодно, с поручением доставить переданное ему письмо одному кузену г-на де Брео, которого звали г-н де Брео де ла Рош и которому оно было адресовано. После чего г-н де Брео вынул из своего чемодана довольно большой, тщательно завязанный узел и, не прибавив ни слова, удалился, раздвигая перед собою ветки.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . .

. . . . . . . . . . . . . . . . . . .