Встречи на берегах Ёдогавы

И снова знакомые стены зала Клуба учителей. На этот раз я не один. Нас трое. Мы — это работники Советского павильона, японоведы: Сергей Булатов, сотрудник ленинградской библиотеки, Виталий Совастеев, студент-пятикурсник Дальневосточного государственного университета, и я. Втроем легче. Все мы говорим по-японски, Виталий — скромный худенький паренек — хорошо разбирается в литературе, увлекается живописью, изучает японскую историю.

За столом с двумя микрофонами и флагами обеих стран — профессор Оно Тосабуро, поэт Киндзи Сё (кореец по национальности, только что издал книгу — поэму в три тысячи строк под названием «Ниигата»), литературный критик Мацубара Синъити, поэтесса Минатоно Киёко, критик Мацуока Акихиро — все они преподаватели Осакской литературной школы.

Нас, японистов, интересовали прежде всего проблемы японоведческие, но собравшиеся в зале, как и сидящие за столом президиума, страстно хотели услышать о советской литературе.

С основным докладом выступил я. Тему предложил по своему выбору: «Ленинские принципы партийности литературы». Выбор был не случайным: в семидесятом году, когда весь мир отметил столетие со дня рождения В. И. Ленина, исполнилось и шестьдесят пять лет со дня опубликования ленинской работы «Партийная организация и партийная литература». Именно эта работа сыграла огромную роль в истории советской литературы, в понимании проблемы «писатель и общество». Она актуальна и в наши дни, когда в мировом литературном процессе усилились тенденции так называемой надклассовости литературы.

Проблема эта была актуальной и здесь, в этом длинном учебном зале с черными столами. Понимали ее и толковали, правда, по-разному. Выступая в прениях, Минатоно Киёко сказала по поводу моего доклада, что он «очень хорош, но слишком ортодоксален». Социалистический реализм, по ее словам, предъявляет «слишком жесткие требования», а к изображению энергии народных масс «следует подходить с общечеловеческих позиций, с позиций более широкого, солнечного мироощущения».

Об издании в СССР переводов произведений японских авторов рассказал Сергей Булатов. Цифры производили впечатление: за годы Советской власти произведения японских писателей издавались двести шесть раз на двадцати четырех языках народов СССР. В нашей стране широко известны имена Тикамацу Мондзаэмона, Ихара Сайкаку, Мацуо Басё, Исикава Такубоку, Кобаяси Такидзи, Мацумото Сэйтё и др.

Оживленный обмен мнениями состоялся по проблемам, поднятым поэтом Киндзи. Он суммировал вопросы японской стороны:

1. Что мы понимаем под социалистическим реализмом, который является господствующим направлением в искусстве социалистических стран?

2. Возможно ли существование социалистического реализма в условиях капиталистической действительности?

3. Почему мы называем Пушкина народным поэтом и так высоко ценим «Евгения Онегина», ведь в произведении изображена жизнь дворянского общества и потому его следует причислить к «дворянской литературе»?

На первый вопрос мне уже приходилось однажды отвечать в этом зале. Виталий Совастеев отвечал на последний вопрос. Он отметил, что «Евгений Онегин» не просто хроника дворянской жизни, что социальные проблемы, затронутые в поэме, масштабнее и острее, и напомнил оценку творчества Пушкина Белинским…

Любопытной была дискуссия о творчестве ныне покойного Кавабата Ясунари, лауреата Нобелевской премии. Большой интерес вызвала также проблема сознательного и бессознательного в творчестве писателя, затронутая Оно Тосабуро.

Участники встречи пожелали нам, чтобы мы больше переводили на русский язык японских пролетарских поэтов и прозаиков 30-х годов, а также знакомили советских читателей с современной прогрессивной японской литературой. Всеми присутствующими была выражена уверенность, что подобные встречи будут содействовать упрочению культурных связей между странами-соседями, лучшему знанию литератур друг друга, доказательством чему послужат новые переводы книг.

…На прощание друзья из Осакской литературной школы подарили нам значок своего учебного заведения. Мне он почему-то напомнил космическую ракету. Ощущение сходства усилилось, когда нам пояснили, что девиз школы, воплощенный в значке, — «Вперед, только вперед!»

Я вынес глубокую убежденность в том, что движение школы вперед осуществляется под знаменем гуманистических идей.

Кто правит миром?

Оно-сэнсэй удивительно моложав в своем коричневом пиджаке из букле. Он не официален, прост, проблеск седины в волосах не воспринимается как мета времени, скорее как украшение. Его энергия неистощима…

Как-то в полночь он должен был выступать по телевидению, и мне захотелось увидеть поэта на голубом экране.