ВСТРЕЧИ НА ПЕРЕКРЕСТКАХ

Эти две медвежьих шкуры пропутешествовали с нами по Восточному Саяну, сплавились по реке Кизир и благополучно прибыли в Горький. В городе выяснилось, что с предметом моей зависти – шкурой Володи Т. (медвежьей), далеко не все в порядке. На стену ее повесить затруднительно, а уж лежать на ней как на ковре совершенно невозможно. Шкура была плохо выделана, её мездра засохла, и предмет моей зависти по фактуре напоминал огромную жестянку, покрытою шерстью.

Как я уже говорил, мой старший товарищ был ученым человеком и к решению проблемы повторного дубления своего сокровища подошел по научному. Вообще то, слаборазвитые народы используют в качестве основного дубильного вещества при выделке шкур всегда доступную собственную мочу. Но Володя Т. проштудировав всю доступную литературу, посвященную выделке шкур, реализовал технологию дубления у себя дома в ванне, с использованием современных химических средств. Что-то около полугода несчастный шкуровладелец вымачивал, мял и сушил свое приобретение, но особого прогресса в этом деле не достиг. В качестве побочного эффекта выяснилось, что технология выделки шкур дурно пахнет или, откровенно говоря, шибко воняет. Родительница, по причине любви к сыну, это амбре терпела, но несознательные соседи очень обижались, скандалили, и доморощенный скорняк вынужден был прекратить непотребное действо, не достигнув результата.

Итак, я остался на некоторое время единственным среди своего окружения счастливым шкуровладельцем. Я не злорадствую, а просто констатирую факт: испорченную первоначальным дублением шкуру реанимировать невозможно.

В то же первое посещение Верхней Гутары я сторговал еще одну медвежью шкуру у молодого тофа В. Саганова. Но чтобы не тащить в маршрут две шкуры, я оставил ему свой адрес на который он обещал выслать покупку. Безрезультатно прождал я посылку из Гутары до следующего лета.

А на следующее лето я перед основным походом из Гутары на реку Уда со сплавом, организовал прогулочный поход на Агульское озеро. И пригласил в этот поход двух своих хороших приятельниц, с целью показать им настоящую красоту. Возвращаясь с Агульского озера в Гутар, на Додинском гольце я встретил Григория Тутаева, который сопровождал туристов на то же озеро. Мы обнялись на радостях, и он согласился сопровождать нас на Уду после возвращения в поселок.

Мы выступили в основной поход из Гутары на Уду с двумя связками оленей и двумя проводниками. Как я уже говорил, главным проводником был Григорий, а второй тофалар показался мне похожим на В. Саганова.

У меня плохая память на лица, да и монголоидные лица для белого человека трудно различимы. Но все-таки я рискнул задать ему вопрос – не встречались ли мы прошлым летом. На что Саганов смущенно ответил, что узнал меня сразу, что обещал мне прислать шкуру, но потерял адрес. Я думаю, он, не ожидал повторной встречи и не выполнил обещанного, но в порядке компенсации, выдал мне шкуру рыжего мишки (также пестуна-двухлетки). У Саганова в наличие оказалась еще одна шкура, которую приобрела в собственность наша девушка А. Н.

Мы и не предполагали, как скоро наши шкуры будут востребованы. Дело в том, что в этом маршруте наш проводник и друг Григорий Тутаев сильно провинился. На оленьем стойбище, посредине пути между рекой Гутарой и рекой Удой, вечером Григорий выпил изрядно «огненной воды». По этой причине, сопровождая нас на следующий день упустил связку оленей. Олени разбрелись по покрытому дремучим лесом каменистому косогору и сбросили два вьюка, в которых находились не только общественные продукты, но также личные вещи некоторых наших товарищей.

В том числе потерялся спальник А. Н., и очень ей пригодилась шкура, которая его заменяла. Точнее, в палатке мы на пол стелили мою шкуру, я залезал в собственный спальник, а девушка накрывалась бывшей медвежьей шубой. Только беда не приходит одна – воняла ее свежевыделанная шкура чрезмерно. Но сожители по палатке входили в положение оставшейся без спальника А.Н. и безропотно дышали всю ночь бывшим медвежьим духом.

Выйдя в Нижнеудинск и погрузившись в плацкартный вагон, мы с А.Н. произвели фурор среди поездного населения. Во-первых, расстелили на вторых полках шкуры и отказались брать постельное бельё. Проводники несколько обиделись, но отнеслись к нашему отказу с пониманием. Во-вторых, непрерывный поток любопытных со всего состава существенно поднял планку нашей гордости как шкуровладельцев. Надо было бы, по примеру О. Бендера, продавать талоны на осмотр достопримечательностей, но мы были молодые и глупые, да и время было советское, нерыночное.

Таким вот образом, у меня в городской комнате появились две медвежьих шкуры: мишка черный и мишка рыжий.

Чтобы закончить шкурные истории, расскажу еще один сюжет. Зимой в студенческом кафе Университета был организован туристский вечер. Мы с соратниками подготовили ВДТХ – Выставку Достижений Туристского хозяйства. На ней было представлено много интересных экспонатов, и, в частности, две мои медвежьи шкуры.