Встречи с амурским тигром

Бессильно затихнув, Тигрица прикрыла глаза и увидела цепкой звериной памятью, как беспечно шел тогда по тропе этот злой и коварный человек, как приблизился к ней, затаившейся за валежиной, настолько, что она ухватила его резкий запах, заметила недоброе выражение глаз, услышала его сиплое дыхание… Вспомнила, как близко подходил он к ней, залегшей у избушки. Этот ужасный трос хранил мерзкий запах того человека. И теперь желание прыгнуть на него стало таким неодолимым, что она взвилась в прыжке. И снова забилась, и опять глухо зарычала, но рык скоро перешел в стон.

Было обидно: «Что плохого я ему сделала? Мешала? Брала не свое? Ведь много раз могла его придавить легко и без риска, но не трогала. Почему же он не принял мои предупреждения и предложения не переходить друг другу дорогу?» И опять в злобе и остервенелой ярости забилась, затряслась Тигрица в железной петле, неумолимо цепко державшей ее.

Рухнула. Перевела дыхание. Опустила голову на лапы, забрала натянутый трос в рот и стала грызть его. Крепки и остры зубы тигра, могучи его челюсти. Кость режут, как ножницы нитку. Но трос этой силе оказался неподвластен. Крошились зубы, кровоточили десны, а трос не поддавался. Тогда опять встала несчастная на ноги, опять натянула его до звона, и опять забилась, заметалась, задергалась в ожесточенном отчаянии… О, если б ей знать об этом заранее!..

Вода камень точит. Дерево, к которому была намертво привязана петля, свалить или перегрызть оказалось невозможно, нельзя было и порвать эту сталь. Но случилось непредвиденное: трос в бесчисленных сильных рывках могучего зверя нет-нет да и перекручивался на излом в одном и том же месте, тронутом ржавчиной. Перетерлась одна проволочка, другая, вот уже затопорщилась целая прядка, вторая, третья, а три последние лопнули при очередном рывке Тигрицы.

Почувствовав свободу, Матильда бросилась к детям, но… петля по-прежнему душила, а конец оборванного троса волочился, сплетаясь цепкими проволочными прядями с хвостом. Перевернувшись на спину, Тигрица стала остервенело рвать петлю лапами, грызть ее конец, но от этого лишь больше крови лилось из изодранной сталью и когтями шеи и пасти. Петля как бы приварилась к шее, намертво закрепилась на ней резким изгибом троса, спутанного слипшейся от крови шерстью.

…Тигрята радостно бросились навстречу матери, но та не разделила их восторга. Она обессиленно улеглась, положив голову на вытянутые лапы, и трудно вздохнула. Ее силы здорово поубавились, а через туго сдавленное горло воздух проходил с хрипом и свистом, отчего дыхание было загнанным и поверхностным. Так и дышала, так и лежала, так и думала. Час, другой. День, второй, третий. Мать слабела, у детей подводило животы. Их красивые полосатые шкуры портили выпирающие ребра.

Хоть и царская, но несладкая жизнь у уссурийского тигра. Одна зима чего стоит, в такую стужу попробуй без обильного корма выживи. Погибнуть здесь от голода и стопроцентно умелому охотнику не заказано. Можно пострадать и от медведя, и от секача, даже от лося и изюбра, если не соблюдать осторожность. Но никакая предусмотрительность не в состоянии уберечь зверя от козней человека. Как можно было избежать этой петли — такой крепкой и такой беспощадной?

Злоба и жажда мщения пересилили в Тигрице материнскую заботу, и она, приказав детям лежать, собрав оставшиеся силы, побрела туда, где жил тот двуногий. Пошла не по его тропе, а напрямик, через тайгу и горы. Она не сообразила, что прямая дорога далеко не при всех обстоятельствах самая короткая, и потому потеряла много сил и времени, путаясь цепким концом изогнутого троса в кустарниках, лианах и валежнике.

Обойдя избу по кругу, Матильда увидела, что свежий след ее хозяина уходил вниз по ключу. Собравшись с силами, она устремилась по нему и неожиданно быстро увидела своего врага вздернутым на кедре. Он прилип к точно такому же тросу, что терзал Тигрицу, и зачем-то кромсал в щепки дерево, издавая злые крики. Ей было невдомек, что охотник угодил в им же поставленную на медведя вздергивающую петлю, а теперь обозленно и отчаянно высвобождался из нее.

В первом порыве наказать за причиненное ей зло и обезопасить своих детей Матильда приготовилась покончить с этим зловредным существом одним махом. Уже собралась она к прыжку, подавляя вырывающийся рык мщения, но в следующий миг ее удержало непонятное: это существо на дереве и, судя по всему, крепко на нем застряло. И зачем ему грызть это дерево? Отчего испускает отвратительный дух страха? Почему рычит в злобе?

В уверенности, что мщение не уйдет, Матильда тихо подошла к двуногому, а он, увидев ее, замычал, обморочно обвис вдоль дерева и застыл. Она обнюхала это жалкое тело, и ей стало противно. Она отошла прочь и легла…