Встречи с искусством

Впрочем, об этом обо всем куда лучше говорят сами люди науки. Вот слова Инны Грековой, человека, знающего толк в литературе и, что для вас важнее, в математике (она доктор математических наук, автор популярного учебника, повести свои пишет в «свободное от математики время»): «Умение ставить задачу, безусловно, должно быть отнесено к области искусства, и в этой зоне наука теснейшим образом смыкается с искусством, включает в себя элементы искусства как неотъемлемую часть».

Математик, программист, создающий автоматическую систему управления на большом заводе, должен сразу же качественно, в целом схватывать проблему: почувствовать отношения различных групп работающих — те отношения, которые определяются производством; понять последовательность операции; быстро выявить «узкие места» в организации труда. При этом «всего» знать невозможно, что-то подсказывает интуиция, воображение, прежний опыт в других областях жизни. Создание программы предполагает наличие некоего общего представления о ней, ее «образа». Такой «образ» быстрее и точнее сложится у людей широко образованных, тонких, эмоционально чутких, откликающихся на все веяния своего времени, откуда бы они ни шли — со страниц газет или последнего «громкого» романа, из разговоров, телепередачи или с магнитофонной пленки. Вы и не замечаете, Анатолий Владимирович, как помогает вам ваша «беспутная» молодость. Именно искусство создало в вашем мыслительном аппарате многие из тех способностей, которые делают вас отличным математиком.

Эйнштейн говорил о Достоевском, что он дает ему больше, чем любой мыслитель, больше, чем математик и физик Гаусс. И все потому, что писатель ставит своих героев в острейшие, пограничные ситуации, помогает преодолевать психологический барьер очевидного, понятного, обыденного.

* * *

Интересная статья напечатана под рубрикой «Размышления» во втором номере журнала «Химия и жизнь» за 1978 год. Называется она «Наука и человек». Автор статьи сотрудник Всесоюзного института научной и технической информации Государственного комитета Совета Министров СССР по науке и технике АН СССР Ю. А. Шрейдер обращает наше внимание на то, что самые фундаментальные понятия самых что ни на есть «научных» (т. е. наиболее формализованных) наук как раз хуже всего поддаются точному определению. Чаще всего это аксиомы, постигающиеся интуитивно. И «...математики знают, что в самих основаниях их науки скрыты серьезные логические трудности. Суть их, если говорить коротко, в том, что построение основ оказалось невозможным без того, что, казалось бы, навсегда преодолено математикой: без человеческой интуиции...»

Обратив внимание на то, что многие исходные понятия добывались человечеством с помощью интуиции, воображения (т. е. методами искусства), автор настаивает на гуманизации науки. Утверждает, что и сегодня тоже цели научных изысканий, методы их часто подсказаны бывают субъективными человеческими качествами и общественными ценностями. И сегодня ученый работает тем успешнее, чем точнее он чувствует парадоксы, противоречия бытия и познания, чем тоньше ощущает пульс своего времени, чем больше «токов» мыслей и чувств (!) проходит через его ум и душу.

Трудно переоценить эвристическую (поисковую) роль искусства: оно побуждает к творчеству, оно вторгается в творческий процесс и помогает ему. И в этом своем предназначении искусство несомненно выполняет общественно важную, социальную функцию.

Стараясь направить Славку как можно более узко, не ошибетесь ли вы, Анатолий Владимирович? Ранняя «специализация» ребенка, ранняя ориентация «только на математику» тем и опасна, что создает человека ограниченного, не способного к подлинному творчеству. Математический аппарат он, конечно, освоит прекрасно, но все операции все равно быстрее совершает сегодня машина. От человека мы ждем другого — полета мысли, воображения и страстного, пылкого ума.

Искусство открывает новые возможности профессионального совершенствования не только в математике. Разве археологу, скажем, не понадобится образное мышление, чтобы по «черепу» воссоздать эпоху, утерянные связи прошлого, канувшего в Лету? Трудно себе представить историка, не знающего литературу. Ведь если орудия труда, предметы быта отражают тип материального существования, то произведения искусства наиболее полно выражают строй духовной жизни, а через это — и социальное устройство общества. Все мы знаем такие определения: «Евгений Онегин» — энциклопедия русской жизни», творчество Льва Толстого — «зеркало русской революции». И это — глубокие истины.

* * *

Общеизвестно: ребенок, который много читает, интересуется театром и кино, много знает, легко и успешно учится. Грамотен. Обладает хорошей памятью, накапливает много сведений об окружающем мире, жизни людей разных эпох и при случае оперирует всей этой информацией.

Не будем отрицать и менее серьезных, но «приятных» функций прекрасного. Отдых, развлечение. После очередного штурма математической задачи так хорошо расслабиться. В какой-то миг мы идем в консерваторию а в какой-то ситуации спешим в оперетту...

* * *