Встречи с Лениным

"Надо сказать, - писали они, - не только о России, но и о всемирном пролетариате, что ему необходимо подготовлять и подготовляться к получению сильной, властной организации. Без сильной, властной, централизованной организации он не сможет управлять, не сможет использовать власть, которая, уже не долго ждать {193} этого, попадет в его распоряжение. Подготовка пролетариата к диктатуре - такая важная организационная задача, что ей должны быть подчинены все прочие. Подготовка состоит, между прочим, в создании настроения в пользу сильной, властной пролетарской организации, выяснения всего значения ее. Можно возразить, что диктаторы являлись и являются сами собою. Но так не всегда было и не стихийно, не оппортунистически должно это быть в пролетарской партии.

Здесь должны сочетаться высшая степень сознательности с беспрекословным повиновением; одно должно вызывать другое (сознание необходимости есть свобода воли). Можно высказать опасение, что властная центральная организация будет подавлять личную инициативу, превращать членов партии в пешек. Но это совершенно напрасное опасение. Это такое же опасение, как и то, что самостоятельный крестьянин полуфеодального времени потеряет самостоятельность и цельность, становясь пролетарием".

Безграмотное заявление уральцев, напечатанное потом в неполном виде в "Искре", - наделало в партийной среде Женевы много шума. Некоторые большевики им были очень смущены. Например, Красиков говорил, что нужно проверить, не есть ли это фальшивка, пущенная в обращение, чтобы скомпрометировать Ленина и показать, какие "болваны" за ним идут.

Меньшевики, конечно, подвергли уральский документ ожесточенной критике, в частности, Плеханов писал о "нелепой идее дважды нелепой диктатуры трижды нелепых уфимских и прочих представителей". Через 48 лет после появления заявления уральских представителей приходится признать, что оно действительно исторический документ. Идея, так называемой, "диктатуры пролетариата", дорогая Плеханову, осуществляется именно в форме указанной "трижды нелепыми уфимскими и прочими представителями".

Кто может теперь отрицать, что мы живем в эпоху, когда взращивание с помощью {194} коммунистической партии диктаторов превратилось в разветвленную политическую индустрию и те, кто называет себя наследниками Ленина, ввозят в разные страны диктаторов в сталинских фургонах или приготовляют кандидатов в диктаторы из местного сырья. Далеко не лишено исторической пикантности, что заявление уральских представителей написано, по словам Б. И. Николаевского, Трилиссером, будущим членом коллегии ГПУ, и организатором Иностранного Отдела сего кровавого учреждения (См. примечание Б. И. Николаевского к моей статье "Уральские провидцы" в "Народной Правде", 1950 г., No 7-8.).

На меня "бомба" уфимских, уральских и пермских комитетов не произвела тогда столь потрясающего впечатления как на Мартынова (Непонятно - как в 1922 г. он мог сделаться коммунистом.), а всё-таки очень смутила. Чем конкретно может быть "диктатура пролетариата" в этом я, как и многие другие, без всякой критики принимавшие это требование программы партии, - плохо разбирался. Всё это было совершенно непродуманно и туманно.

Диктатура пролетариата представлялась мне скорее всего в виде энергичного напора, безличной акции масс, совсем не требующей особой, возвышающей над всеми, власти личности, какого-то пригибающего всех к земле Бонапарта. Чтобы в партии был "Наполеон" - такого абсурда мысль не допускала. Против этого бурно восставало чувство самого элементарного демократизма. Я очень хорошо помню, что немедленно после прочтения резолюции уральских комитетчиков две мысли меня охватили. Первая - узнать скорее, что о ней скажет Ленин. И вторая, впервые меня укусившая: нет ли во властной, централизованной организации, проповедуемой Лениным, некоторых опасных сторон, тех, что меньшинство называет "бонапартизмом"? С Лениным я увиделся в тот же день. Резолюцию уральцев он дважды прочитал очень внимательно.

{195} - Откуда вы ее взяли?

- Мне дал ее Мартынов.

- А что он сказал по этому поводу? - Я рассказал.

- Мартынов, - заметил Ленин, - кудахчет как глупая курица, ничего другого от него ждать нельзя. Резолюция несомненно чрезвычайно глупа, но впадать от нее в истерику нечего, пишутся вещи и более глупые.

Больше ничего Ленин к этому не добавил. Разговор на эту тему он просто оборвал. Что он тогда думал - об этом можно гадать, но следует напомнить, что через 15 лет, став у власти, - он поучал: "Волю класса иногда осуществляет диктатор, который один более сделает и часто более необходим... Советский демократизм единоличию и диктатуре нисколько не противоречит. Необходимо единоличие, признание диктаторских полномочий одного лица с точки зрения советской идеи".