Мугоджары — пустынные горы. За окном все та же зима, и кажется, что нас окружают не холмистые увалы, а огромные сугробы снега. На платформе закутанные в овчинные шубы фигуры, лисьи шапки, красные от холода и ветра лица. С грохотом поезд несется вниз, минует последние холмы и обрывы и стремится вперед, в глубину степи.
За станцией Аральское море все меняется, как в сказке. Исчезает снег. Его сменяют поросшие кустарником пески, серая полынная степь и желтые камыши, а над ними стаи уток. В окна поезда, наконец, заглядывают лучи солнца. С каждым километром к югу все ярче, теплее. Обнаженная земля пахнет горькой полынью, в голубом небе льется песня пролетного жаворонка. Еще двое суток езды. Мы минуем Кзыл-Орду, Арысь, Ташкент, Самарканд и продвигаемся все дальше к югу. Снег, холод позади.
Совсем по-летнему тепло в Ашхабаде. Цветет сирень и колючее иудово дерево. На станции — летние костюмы и уже успевшие загореть лица.
Несколько дней подготовки к выезду, и мы покидаем город. Наша полуторка, поднимая мелкую пыль, беспрепятственно катится сначала по бездорожной, ровной как стол пустыне вдоль хребта Копетдаг, а затем круто поворачивает к югу, к загадочным холмам Батхызского заповедника.
На второй день пути мы наблюдали и добыли интереснейшую для нас, орнитологов, птицу. 26 апреля 1878 года в нашей стране в районе Ташкента, близ станции Чинар, был впервые добыт индийский сокол — лаггар. Но включению индийского сокола в список видов птиц нашей фауны мешало одно существенное обстоятельство. На ноге у птицы сохранилась так называемая ногавка — особый ремешок, одеваемый на ручных соколов, используемых для соколиной охоты. Сама ли птица залетела в нашу страну или ее завезли и случайно выпустили охотники-соколятники, оставалось тайной.
И вот в то время как на полуторке мы совершали свой путь, видимо, залетевшая из Афганистана величайшая редкость — индийский сокол, — сидя на телеграфном столбе, беспечно закусывал пойманным грызуном-песчанкой.
— Смотрите, впереди какой-то сокол, — обратил один из нас внимание на сидящую птицу.
Машина быстро подкатила к этому месту, прозвучал мой выстрел, и замечательный сокол попал нам в руки.
Обрадованные драгоценной добычей, мы не заметили, как кончилась унылая равнина и началось холмистое предгорье. На подъемах напряженно гудит мотор, машина едва ползет, и мы медленно, но упорно поднимаемся все выше и выше, потом со стремительной быстротой скатываемся в долины и вновь вползаем по крутым извилистым склонам. Зима забыта, до новой зимы нам не видеть снега. Кругом, насколько хватает глаз, высокие холмы, глубокие долины, и все это покрыто зеленой травой выше пояса, яркими тюльпанами и маками, а над головой — безоблачное синее небо, жгучее солнце и бесчисленные голоса поющих жаворонков. И кажется, ничто не сравнится с этой картиной, с этим беспредельным степным простором.
Но наши мысли стремятся вперед, к далекому горизонту, где в голубой дымке то едва маячит, то четко выступает невысокий горный хребет Гяз-гядык. Его темные ущелья и светло-желтые пятна освещенных солнцем обрывов притягивают нас своей неизвестностью, и чем ближе мы к нему приближаемся, тем сильнее возрастает нетерпение.
Машина пересекает развеянные пески, потом солончаковую степь, справа от нашего пути остается соленое озеро, и вот, наконец, мы на месте. Но вместо отдыха после долгого, утомительного переезда мы беремся за ружья — и в горы, где все так ново, так незнакомо.
Полдень. С ружьем наготове я медленно шел по дну ущелья. В этот жаркий час в нем было особенно душно — ни ветерка, ни живительной тени. Воздух как будто застыл, немилосердно пекло солнце. Но не замерла жизнь. На желтых обрывах, захлебываясь, кричали горные поползни, выше, в каменистой россыпи, клохтал кеклик, около трещин суетились скворцы. Меня тянуло выше, где склон ущелья порос развесистыми деревцами фисташки, под тенью которых можно было укрыться от горячего солнца. Однако я не спешил. Затаив дыхание и осторожно передвигая ноги, я внимательно всматривался в каждый чахлый кустик, в темные трещины среди нагроможденных камней, в зелень травы, лентой извивавшейся вдоль ручейка по дну ущелья.
Вскоре я нашел обладателя голоса, который привлек мое внимание и заставил насторожиться.