Встретимся на Арбате

Ты справишься. У вас прекрасная дочка. И если разрушите то, что имеете, никогда себе этого не простите. Ни ты, ни он.

Вера Дмитриевна права. Здесь, на Арбате, среди этих людей, вынужденных зарабатывать себе на жизнь тяжело и часто получая в ответ неблагодарность, стало вдруг стыдно. Сколько можно плакаться и жалеть себя? Больно? Очень. Порой невыносимо. Но надо переставать заниматься самобичеванием. Иначе потеряешь последнее.

Лара чуть повернула голову и заметила, что чтеца вместе со слушателями снимает камера. Наверное, делает общие планы, чтобы передать потом в кино атмосферу места.

«Может, и я попаду в вечность, – подумала Лара. – Не как Цой, конечно, а как лицо из массовки, мелькнувшее на секунду в кадре. Забавно».

Она вынула из кошелька купюру, положила ее в раскрытый рюкзак и пошла дальше.

Бродила мимо лотков с сувенирами, матрешками, смотрела на портреты уличных художников, разглядывала огромную афишу, прикрепленную к стене Театра Вахтангова. Театр закрыт, сезон начнется через пару недель, в сентябре. Лара поняла вдруг, что очень хочет в театр, хочет прочувствовать все: предвкушение вечера, покупку программки в фойе, вкус колючего шампанского в буфете, вид закрытого занавеса на сцене, ожидание спектакля… и потом… Как давно она не была в театре…

Лара прошла чуть дальше, к фонтану Турандот, постояла там, полюбовалась на золотую принцессу с ажурным веером в руке, сфотографировала двух девушек, которые протянули ей свой телефон, а потом снова направилась к памятнику Окуджаве. Недалеко от этого места продавались картины.

Не то чтобы они ей были нужны, но посмотреть, что продают, любопытно.

Стандартные акварельные виды на Кремль, храм Христа Спасителя, старые улочки, балерины, аляповатые хороводы разноцветных котов. Лара рассматривала работы не торопясь. Продавец, интеллигентного вида мужчина за сорок, стоял рядом, но не мешал. Ларе это нравилось, она не любила, когда, лишь заметив интерес к какому-либо товару, продавец подбегал к посетителю и начинал устраивать допрос: «Что вас интересует? Я могу чем-нибудь помочь? А вот буквально вчера мы получили… нет, вы посмотрите, пожалуйста…» Сразу хотелось сбежать.

Этот человек не мешал. Лара разглядывала яркие натюрморты, букеты «под фламандцев», интересную абстракцию на тему «Двое. Прогулка», немного импрессионистский город под дождем. Двое и дождь ей очень понравились. Это уже была живопись, достойная художественных галерей, а потом ее взгляд сместился чуть влево и застыл. Три картины, небольшие и разные, но их объединяло одно – использование засушенных цветов. Это были не гербарии и не любительские поделки, где на цветном фоне красивыми орнаментами выложены листики и соцветия. Настоящее искусство – сочетание холста, красок и трав. На одной было изображено поле во время заката. Весь передний план выложен травами. Краски накладывались на холст густо, и стебли словно вдавливались в них. Травы пересекались, гнулись, цветы склоняли свои головки, и где-то там вдали, за этой стеной стеблей и цветов приглушенно полыхало небо. Другие работы тоже были хороши, но Лара влюбилась в закат и казавшееся абсолютно живым поле.

– Сколько стоит эта картина? – спросила она у продавца.

– Шесть тысяч.

Немного. В разы меньше, чем она ожидала. В галереях такая вещь дошла бы до пятидесяти.

– Я покупаю. Здесь есть имя автора?

– На обороте. – Продавец снял картину. – Видите?

– Соловец?

– Да, Андрей Соловец. Вам упаковать?

– Если можно. – Лара протянула деньги. – Удивительная работа.

– Согласен. У этого человека может быть большое будущее.

5

Федор проводил взглядом женщину. Не часто ему попадались такие покупательницы. Он бы с ней даже побеседовал, но чувствовал, что не надо. Эта женщина не настроена на долгий разговор. И все же было интересно наблюдать за ней, как она изучала работы, на каких не задерживала взгляд, какие очень внимательно изучала. Перед закатом она застыла. Да, дама разбиралась в искусстве. Федор любил таких покупателей. По большому счету ему должно быть все равно. Главное – продать, получить выручку. Чем лучше идет продажа, тем больше денег получает он, но если встречаются такие, как эта женщина, значит, не зря был разговор с Моисеевичем на тему разнообразия, не зря он связывался с художником и сделал пробную закупку из трех работ. Теперь об Андрее Соловце знает на одного человека больше.

В каком-то смысле Федор был философом и альтруистом. Сейчас, когда первая картина была куплена, он почти не сомневался, что продаст две остальные и через какое-то время сделает новый заказ. Может, удастся уломать хозяина на еще одно новое имя. У Федора в подписках значилось порядка двадцати разных и очень интересных мастеров.

Пиликнул телефон. Пришло сообщение от неизвестного абонента. Федор открыл чат.

«Привет. Это Света. Проверяю связь».