Встретимся у Ральфа

Ральф? Ральф? Ральф?

Кто такой, черт побери, этот Ральф? Шиобан терялась в догадках.

В школе, помнится, был один Ральф-Ральф Миллард, симпатичный такой, томный красавчик с репутацией светского льва, но они ведь даже не в одном классе учились… Ее терапевта тоже как будто зовут Ральф… Или Руперт? А может быть, Родни? Определенно никаких Ральфов среди ее знакомых нет.

Так кто же прислал ей приглашение?

Шиобан в сотый раз покрутила карточку в руках — не обнаружится ли подсказка. Ничего, ни малейшей зацепки.

Приглашение пришло неделю назад, вместе с прочей переадресованной от матери почтой, в красном, от руки надписанном конверте. Адресат указан верно — Шиобан Макнамара, но ни обратного адреса, ни телефона нет, несмотря на стандартную приписку о желательности ответа. Кому отвечать? И почерк незнакомый… Таинственная история.

Тайны Шиобан любила.

Несколько дней назад она нарочно прошлась по Ледбери-роуд и убедилась, что по крайней мере галерея «Довиньон» — реально существующее заведение, и художественные выставки там действительно проводятся. Внутрь не вошла — струсила, к тому же хотелось растянуть удовольствие и не портить себе сюрприз. Вдруг и вправду Ральф Миллард? Что-то в нем проглядывало эдакое… артистическое; запросто мог стать художником. Мало ли — вдруг он все эти годы тайно сох по ней, хранил адрес ее матери, а открыться решился только теперь, когда обрел имя и славу? Или двадцать лет за что-то точил на нее зуб, чтобы теперь поквитаться? Вряд ли. Она ему и двух слов не сказала.

Как бы там ни было, а тайна — это всегда здорово. Возбуждение Шиобан росло день ото дня, она готовилась к загадочной вечеринке, как к выпускному балу — обдумывала наряд, записалась к парикмахеру. Что бы ее там ни ожидало… кто бы ни ожидал — она явится во всеоружии. В самом худшем случае приглашение окажется ошибкой. И что с того? Стоит ли упускать шанс продемонстрировать новообретенную стройность в вечернем платье и стильную стрижку? Не понравится вечеринка — развернется, поймает такси и отправится к Рику. Домой. Еще и трех недель не прошло, как Шиобан переехала к Рику; все никак не привыкнет, что теперь это ее дом.

Рик был заинтригован не меньше Шиобан. Она прекрасно понимала, что Рик изо всех сил изображает хладнокровие, играет роль беззаботного бойфренда, с легкостью отпускающего подружку на вечерок от себя отдохнуть. Совсем как Карл в самом начале их романа.

— О нет, я пас, — отказался Рик с небрежной улыбкой. — Не хочу тебя стеснять. Иди одна, дорогая.

Какой же он милый. Шиобан в душе надеялась, что Рик не пойдет. Она еще не насладилась полузабытым чувством независимости, юношеским духом свободы, давным-давно, казалось, погребенным под пластами семейной рутины, скуки и лишних килограммов. Авантюру сегодняшнего вечера ей хотелось пережить без Рика.

Шиобан зашла в ванную комнату, шикарную ванную комнату в квартире Рика, с сияющей хромом душевой кабинкой и изогнутыми овалами зеркал; в шикарную ванную комнату, которую каждые два дня до блеска выдраивала вешерка, нанятая Риком для ежедневной уборки его шикарной квартиры.

Со времени переезда к Рику Шиобан еще сильнее похудела. В такой квартире толстухам не место; это гнездышко определенно создавалось для воздушной особы. Высокие потолки, удлиненные, в стиле времен Георга, окна, хрупкие стеклянные безделушки на невесомых полках, изящные вазы, роскошные фестоны штор, ненавязчивый, элегантный минимализм обстановки как-то незаметно, исподволь снижал ее вес. Шиобан даже усилий не пришлось прикладывать. Плюс любовь, а любовь, как известно, — лучшая диета.

Когда ненавистные килограммы благополучно растаяли, ее обуяла жажда нового. Шиобан отправилась в парикмахерскую, с замиранием сердца отдала свое богатство в руки мастера и не открывала глаз, пока тяжелые локоны летели на пол. «Рашель» — так, кажется, называется ее прическа. У плеч концы волос подвернуты, спереди чуть высветленная прядь. Шиобан выпрямилась, тряхнула головой, открыла глаза и… встретилась в зеркале взглядом с совсем молодой женщиной! Молодой, современной женщиной конца девяностых. Карла хватил бы удар. Он любил ее волосы не меньше, чем саму Шиобан, и терпеть не мог перемен.

Из парикмахерской Шиобан отправилась в Ковент-Гарден, в «Оазис», «Вэрхаус» и «Френч Коннекшн», где накупила неприличное количество нарядов, экстравагантных и современных, под стать новой прическе. А полки с легинсами даже взглядом не удостоила.

Рик одобрил и стрижку, и покупки, не слишком галантно обмолвившись, что прежняя прическа, несмотря на всю роскошь, ее давила, зато новая подчеркивает овал лица и точеные ирландские черты, а светлые пряди — синеву глаз.

Вспенивая на голове шампунь, Шиобан в очередной раз порадовалась, до чего упростилась эта прежде мучительная процедура, и в очередной раз изумилась собственной глупости — надо же было столько лет таскать на себе такую тяжесть! Зато теперь она свободна. От длинных волос, от лишнего жира, от прошлого.