Встретимся в Эмпиреях

Возможно, так пролетел час.

— Смотрите, звездочка падает! Загадывайте желания! — раздается вдруг звонкий и по-детски восторженный голос Виктории.

В силу примет и то верилось сейчас больше, чем в любой непреложный факт нашей суровой действительности. От действительности устаешь, необратимо грубеешь душой. А как порой хочется обнять и приласкать живущего внутри тебя ребенка!.. «Чтобы… Она… чтобы Она поняла наконец, что я…» Вот ведь… в голове сплошная мешанина. Мысль не строится, и немножко обидно.

— Смотрите, смотрите! Еще одна! Загадывайте.

Я больше не пытаюсь загадывать.

— А не жирно ли нам будет, Вик? — посмеивается над Викторией Слива.

До моего слуха доносится тихое, будто покашливающее хихиканье Аборигена. Мне лень поднять голову, чтобы посмотреть, где он расположился.

— Абориген, — бросаю в пустоту я.

— У-у, — отзывается тот.

Я так и не понял, где он. Но поблизости.

— Ты загадал желание?

— Желание? Мое желание — самая очевидная вещь на свете. Вернуть жизнь, какой я жил прежде.

— А что ты сам готов сделать для этого? — не может не вмешаться Демон.

— Честно?

— Конечно, честно.

— Я бы продал душу дьяволу, чтобы это произошло.

Мы смеемся. Но смех наш какой-то натянутый, грустный.

— Способен допустить, что и я продал бы душу дьяволу, если бы знал: что такое есть «дьявол» и что значит «продать ему душу», — высказываю вслух свои мысли.

— Вы говорите такие вещи, каких говорить нельзя, — делает попытку прочесть нам нравоучение Виктория.

— Отчего же, Вик? — не соглашаюсь я. — Люди давно отменили для себя Бога. И пусть бы они верили хоть в дьявола — лишь бы жили по единым нравственным законам. Кому, ответь, от этого стало бы хуже? Абориген хочет справедливости, а помощи искать не у кого. Вот и вся история.

Разговор больше не клеится. Я чувствую себя неловко. Зачем полез в эти дебри? Умный очень стал, что ли?! А как все замечательно было минуту назад…

Хочется исправить ситуацию. Собираюсь с духом и обращаюсь к ребятам:

— Я тут песню на днях сочинил…

— Ого! — отзывается Демон.

— Хотите?

— Спой, — просит Виктория. Ее поддерживает Слива и даже Абориген.

Я приподнимаюсь. Из темноты протягивается рука Аборигена, держащая за гриф гитару. Ее самую, Демоновскую, которую тот не пожалел для «недостроек» — и вот применение нашлось.

Вступительные аккорды задают жесткий ритм. Я поражаюсь драйву и мощи собственного голоса и пою, как не пел никогда и никогда уже, наверное, не спою.

Зрачком солнце

В глазнице неба тупит взгляд.

Полоса горизонта

Превращается в закат.

Небо вспыхнет кровавым костром.

Все это я предчувствовал днем.

Спастись. Убежать.

Неприкаянный страх все бродит в душе.

Я боюсь устать ждать

Нового ветра на этой земле.

На этой земле я снова чужой.

Зачем же я так торопился домой?

У-у. У-у-у. Мертвые Иллюзии.

Брожу средь домов.

Дикий город дремлет во тьме.

Я свободен от оков.

Но этой свободы я вряд ли хотел.

Сны выходят из темноты,

Съедают взглядами и корчат рты.

И тогда я хочу

Лечь и уснуть навсегда.

Пускай эти сны

Точат меня, как камень — вода.

Чьи-то мысли приму за свои,

Чье-то тепло украду до весны.

У-у. У-у-у. Мертвые Иллюзии.

Но хочу ли я здесь

Найти покой? Быть может — нет.

Вот и сон уж весь.

Пробежали титры, и включен свет.

Откроется дверь, а за ней — пустота.

Лучше бы там бушевала война.

И снова пойду

Поднимать на дыбы дорожную пыль.

Буду верить всему.

Каждую небыль приму за быль.

Скуплю все дерьмо по высокой цене.

Растаю от льстивых речей обо мне.

У-у. У-у-у. Мертвые Иллюзии.

И откуда Им знать,

Что я живу, над всем смеясь.

Клевещите. Предавайте.

Меня теперь так сложно достать.

Где проснусь я завтра с утра?

Вспомню ли я, что было вчера?

Веки облаков

Раздвинулись в который раз.

В краску вогнан восход.

Хмуро щурится Небесный Глаз.

Непросто счастливым быть на этой земле.

Я много думал. И это Ответ.

Я слышу Голос в тишине.

С небесной глади солнце свет

Рукою облачной протянет мне.

А я скажу: «Спасибо, нет».

У-у. У-у-у. Мертвые Иллюзии.

У-у. У-у-у. У-у.

Глава 5. Право На Безрассудство

Хмурое утро. — «Пистолетный гуру». — Стена. — «Не тот» Абориген. — Цена лекарства. — Обещание. — Лихой план. — Сорвавшиеся с катушек. — Смех в ночи. — Дурное предзнаменование. — Третий.

14 августа

В черных штанах и ботинках, черных жилетках, одетых поверх черных балахонистых рубах с поднятым до ушей воротником, с сигаретами в зубах и облаченными в перчатки руками, глубоко утопленными в карманы — мы ощущали себя настоящими парнями крутого нрава. Молодыми волками, изготовившимися к решающему броску…