...Встретимся в октябре...

Я понял, что больше не могу сдерживаться. Накрыл ладонью горячее местечко между ее ног и слегка сжал. Настя застонала и вытянула вперед руки, сметая со стола все содержимое.

Я потер ее промежность, представляя, как медленно, сантиметр за сантиметр, погружаю внутрь нее набухший член.

Настя подняла бедра и сама потерлась о мою ладонь.

От ее реакции меня бросило в жар. Налетевший ветер ни капли не остудил пылающее тело. Он лишь раскрыл маленькую пухлую книгу и начал забавляться с ее страницами, «перелистывая» их то вперед, то назад.

Настя сжала пальцами книжку, словно искала за что можно держаться.

Мой взгляд зацепился за грубоватые рисунки, похожие на те, которые рисовали в средневековье. Я успел разглядеть костер, вокруг которого водили хоровод обнаженные мужчины и женщины. Еще на одной картинке было изображено уже знакомое существо с вытянутым телом. И на последней, мелькнувшей до того, как ветер перелистнул страницу, была нарисована женщина, сидящая на мужчине.

Я заставил себя оторваться от Насти и потянулся к книге, которую она придавливала ладонью к столу.

Она развернулась и тут же прижалась ко мне, обвивая ногами и руками:

— Тебе не нравится?.. – Ее влажный шепот скользил почти ощутимой лаской по телу. Кожа покрылась мурашками, а в голове снова поплыл туман.

— Нравится… Но…

Она гладила мою спину и ласково целовала шею, проходясь по коже языком. Я снова начал ощущать себя пьяным.

— Что? Скажи… Я хочу научиться… Как доставить тебе удовольствие…

Была ли эта Настя настоящей, или лишь моей фантазией? Сном, от которого не хотелось просыпаться…

— Позволь мне сделать то, для чего я создана…

Я накрыл ладонями ее хрупкие узкие плечи. То, для чего создана?

— Не для этого.

— Такие как я, должны приносить удовольствие и служить своим хозяевам.

Ее слова почему-то разозлили. Она не хотела принять мои чувства и поверить в них, но легко признавала себя едва ли не рабыней.

Я зло прорычал:

— А что ты еще должна?

— Забирать твою боль… – Она погладила ладонью мою грудь, безошибочно находя под рубашкой застарелые шрамы. – Твою сладкую вкусную боль...

От ее слов все неожиданно встало на свои места.

— Тебе нужна… моя боль?

Она покачала головой и потерлась носом о мою шею, с шумом втягивая в себя мой запах.

— На самом деле, мне нужно твое наслаждение… Но… – Она подняла на меня горящий голубой взгляд. – …чем больше наслаждения ты испытаешь, тем больше я смогу его выпить… Твое наслаждение сделает меня красивой… Но зачем мне нужна красота, если это тебя погубит?..

Вот почему рядом с ней моя боль утихала. Она забирала ее себе. Раньше, когда я возвращался с задания разбитый и едва живой, мог неделю не выходить из дома. Просто лежать, ожидая пока боль пройдет и оставит меня в покое. Мне не нужны были ни еда, ни вода – вообще ничего. Просто время, чтобы боль утихла.

Но с того дня, как в моей жизни появилась Настя, с возвращением домой я забывал о мучениях.

В нашем первом сне она тоже говорила о боли, о том, что любит играть с нею.

И именно после этого она превращалась.

Когда я был в ярости, когда мной овладевали злость и боль, Настя возвращалась. И чем больше я был в этом состоянии, тем больше она оставалась человеком.

Бля**! Если бы я догадался раньше… живого места на себе не оставил бы. Настя стоила этого. Я бы напитал ее достаточным количеством своей боли, чтобы она осталась человеком на всю жизнь.

— Кто ты? – Я тряхнул ее за плечи. – Как все исправить?

Настя оглянулась на книгу.

— В ней все записано. Большая Рукопись – ключ к Мáлой.

Неожиданно пошел снег. Он оседал на волосах и ресницах Насти, застывал на ее щеках и не таял. Казалось, что на ее коже Бриллиантовая россыпь.

— Здесь небо намного красивее… Но ты не должен быть здесь…

Единственное место, где я хотел быть, – рядом с ней. И плевать, где это.

— Открой глаза, Дима… Открой… Ты не сможешь остаться здесь…

— Почему? Сейчас же мы здесь. Вдвоем. Кто нам помешает?

— Мы нарушили все правила… Ты можешь здесь быть только, когда я соблазняю тебя… Ты можешь овладеть здесь мной… Можешь приказывать мне, а я буду исполнять… Здесь ты должен умереть… А если умрешь ты, умру и я. Ты нужен мне. И даже если я умру, ты должен жить…

О чем она вообще?!

— Даже не вздумай! Не смей так говорить!

— Тогда открой глаза… Пожалуйста, открой…

Она начала таять. Просто исчезать, превращаясь в черный дым. Все, что было на столе, распадалось на лепестки роз и пепла. Только книга оставалась нетронутой, лежа в самом центре стола. Ветер продолжал листать ее страницы. На них опускался снег и пепел, но она была самым ярким пятном.

Настя исчезла, оставив лишь длинную черную нить, гладкую и тонкую.

Когда я коснулся ее, все тело пронзило болью. Было больно абсолютно везде. Такое впечатление, что кто-то невидимый наносил мне раны, и я никак не могу помешать своему противнику.

Чужой и незнакомый голос отрывисто приказал:

— Разряд!

Снова стало безумно больно. А в груди, там где бьется сердце, тяжело и неприятно потянуло.

Я понимал, что происходит: меня пытаются вернуть обратно. А я этого не хотел. Хотел остаться здесь, с Настей.