Встретимся в раю

Думал, что решил все проблемы. А как же — специалист! Но за ним хвост тянулся — во-первых, авария, во-вторых, бывший коммунист. Скорей всего, авария — во-вторых… К тому же недавно родное правительство оригинально отметило юбилей вывода войск из Афганистана — приравняло всех инвалидов той позорной войны к обычным калекам, к тем, кому на производстве по расхлябанности руку оторвало, и к тем, кто по пьянке копыта отморозил.

Да, ни к чему Зотову телевизор. И библиотеки хватит. Сколько он еще книжек не прочитал! В школе ленился, в армии не до них было, а потом не хватало времени. — то учеба, то работа, то ее поиски…

Натянул рабочие брюки из дешевой хлопчатки, рубашку-коротышку. Брюки подпоясал широким кожаным поясом, под которым скрывалась сложенная вдвое металлическая цепь. Этот обычный с виду пояс не раз выручал. Обулся в растоптанные армейские башмаки. В стельку, в разрез, запихнул талоны на табак. Береженого Бог бережет. Куртку на руку прихватил — неизвестно, когда вернется, а к ночи в Москве августовской холодные, хоть и жарит днем, словно в Африке. Парниковый эффект… В карман куртки положил баллончик со слезоточивым газом.

Однако на баллончик Зотов сроду не надеялся. Он палку прихватил. Неказистая была она — тонкая, ободранная, с расшлепанным резиновым наконечником и треснувшим пластмассовым набалдашником, стянутым изолентой. Всего и форсу, что бамбуковая. Однако, если второе снизу коленце поворачивать на девяносто градусов, одновременно оттягивая набалдашник, — из резинового наконечника бесшумно выскакивало узкое и длинное стальное жало. Понятно, не очень удобно так манипулировать — на метр разведенными руками, зато никто до такой манипуляции не додумается. С палкой он возился целую зиму. Работа получилась ювелирная, во многих облавах проверенная. Патрульные службы гражданской безопасности обязательно вертели палку, дергали, щупали — как и положено по инструкции. Однако все проверки сходили Зотову рук, иначе он давно бы уже что-нибудь строил на Таймыре за незаконное ношение оружия. Все же Зотов судьбу не искушал, на центральных улицах делал жалостную рожу и хромал больше нужного, чтобы не вязались патрули, которым везде мерещатся террористы.

Он нацепил на правую руку водительский браслет, а на левую дозиметрический, который одновременно служил и часами, и индикатором вредных взвесей в атмосфере. Проверил. Крошечный глазок мигнул успокоительным зеленым светом.

— Васька, я готов! — крикнул он, кодируя дверной замок.

Дорого ему встала в свое время эта дверь из стального листа, обшитая непритязательной фанеркой и пластиком. Зато за библиотеку был спокоен. Книги взлетели в цене, когда японцы за отданные им Курильские острова завалили страну дешевыми телевизора, автомобилями, видяшниками, компьютерными игрушками, индикаторными браслетами и прочим барахлом устаревших моделей, которое на мировом рынке почти не котировалось. Наплыв компьютеров и видео подрубил корни книгоиздания — любую, самую редкую книгу можно было размножить без всяких усилий. Лишь бы хватило бумаги. Но библиофилы презирали эти торопливые копии, лишенные запахов, красок и солидных переплетов старых типографий. Поэтому за однннадцатитомник Лескова выпуска пятидесятых годов настоящие ценители давали тойоту с максимальным стотысячным пробегом. Трехтомник Брема конца девятнадцатого века и крупным воротилам был не по карману.

Библиотека Зотова иногда ему самому напоминала гигантский автомобильный склад. Ведь лицензионную «хонду» он выменял себе на три сборника фантастики, выпущенных издательством «Штиинца» в конце восьмидесятых годов прошлого века в бывшей Молдавской ССР. К сожалению, фантастики, детективов и приключений у Зотова было мало, а классику он обменивать на харчи не хотел. Когда Зотов на вершине своей карьеры ударился в собирательство книг, он не подумал, что Сименон и Агата Кристи могут долго и сытно кормить человека…

Взять дверь пытались не однажды, но ее только танком можно было своротить. А, скорей всего, за дверь брались непрофессионалы, ибо непрофессионализм стал в государстве нормой и стилем жизни. О книгах Зотова не знал-, пожалуй, никто, в том числе и редкие приятели вроде Жигайлова. Даже активисты из домового комитета, вечно сующие нос куда не следует, не смогли догадаться, что за старым и драным гобеленом на торцевой стене в комнате — стеллаж, забитый книгами. На стеллаже и висел постоянно раскатанный рулон телевизора.

Вышли в коридорчик перед лестничной клеткой. Зотов захлопнул дверь и прислушался — мягкое гудение моторчика, несильный скрежет. Засовы встали на место — четыре толстых лома. Поди угрызи! Замка в обычном смысле на двери не было, просто одна из медных бляшек, набитых на дверь, реагировала на папиллярные линии правого большого пальца. Этот замок Зотов сам изобрел.

— Слушай, давно интересуюсь, зачем тебе такая дверь? — спросил Жигайлов. — Что прячешь? Даже холодильник сдал…