Встретимся в Силуране!

Аранша, которая перепеленывала свое сокровище в найденную в сундуке юбку Ферины, резко обернулась на голос:

– Ты почему встал? Я ж тебе, дурню, отлеживаться велела! Вот опять раны кровить начали!

– Не люблю лежать, – отмахнулся, входя, Айфер. Его широкая обнаженная грудь была перетянута тряпками, на которых и в самом деле проступили пятна крови. – Прошелся малость… Ты глянь, какие шишки на здешних елках растут!

И рывком швырнул на пол худого человека в коричневом балахоне.

Ильен дернулся было к упавшему – но сдержался. Лицо мальчика стало замкнутым.

– Это что за находка? – удивился Пилигрим.

– На дереве сидел, – ухмыльнулся Айфер. – Пусть Хранитель глянет… до чего морда знакомая!

– Позвольте-позвольте, – вмешался дракон, – я тоже хотел бы взглянуть поближе… Увы, не могу похвастаться острым зрением, но все же мне кажется, что я уже имел честь встречаться с этим господином…

Эрвару нравилось порой выражаться столь изысканно: его забавлял контраст между вежливыми словами и клыкастой пастью, которая их произносила.

Пленник сжался в комок и с ужасом воззрился на заговорившее чудовище.

– А ты представь себе эту морду в седой бороде, – подсказал Эрвару Ралидж.

– Чего-о?! – взревел дракон, разом теряя свою воспитанность. – Уж не эта ли зараза притащила Подгорных Людоедов под стены Найлигрима?

– Именно, – кивнула Арлина – и, спохватившись, бросила быстрый взгляд на побелевшего Ильена.

Айрунги, проследив за взглядом госпожи, тоже увидел потрясенное лицо ученика.

– Мальчик мой, – поспешно заговорил он, – я тебе все объясню…

– Здравствуй, учитель, – вежливо и ровно отозвался Ильен. – Рад видеть тебя живым. Что ж ты меня бросил на съедение оборотням?

Айрунги хотел ответить, но Ралидж хлопнул ладонью по столу:

– Хватит! Выяснение отношений откладывается. Я хочу разобраться в этой каше. Так что давайте оба – все с самого начала, да поподробнее!

* * *

Ожерелье полыхало на столе яростным золотым огнем. Крупные камни сверкали, как хищные глаза.

– Ух ты, – поежилась Ингила, – даже смотреть страшно.

– Нет… красиво… – мягко сказала Фаури, коснувшись кончиками пальцев ожерелья. – Но я все равно ничего не помню… Так ты искал меня? Вот, нашел. Что ты думал делать дальше?

– Доставить госпожу в Кровавую крепость.

– Да? – заинтересовался Пилигрим. – И как ты намеревался это проделать? Стукнуть барышню по голове и сунуть в мешок?

В голосе его проскользнули нотки, весьма далекие от праздного любопытства. Чуткое ухо Айрунги эти нотки уловило.

– Я… нет! Как можно?! Я хотел просить… нет, умолять госпожу…

– Не трать времени, – отозвалась девушка. – Не знаю, что за тайна скрыта в рукоятке кинжала… что она значит для тебя и для Сокола… – Фаури виновато улыбнулась Ралиджу, – но это дело не мое. Не хочу идти в это страшное место и разговаривать с этими жуткими призраками.

– Правильно! – горячо и твердо поддержал ее Пилигрим.

– Правильно! – эхом откликнулась Ингила. – Ужас-ужас-ужас!

– Разумеется! – кивнул Ралидж. – Сам придумаю, как заполучить мой пергамент. Подумаешь, привидения!

– А мне нужно разыскать родственников, которые смогли бы принять меня, – закончила Фаури. – И больше я об этом даже слышать не…

Договорить ей не удалось: Айрунги внезапно бросился на колени перед Рысью, припал губами к ее сапожку.

– Ясная госпожа! – с горьким отчаянием заговорил он. – Добрая душа! Во имя богов, во имя жалости… заклинаю именем твоей матери… твоими будущими детьми… твоей любовью, если любишь… Молю тебя – посети крепость! Ну, послушай только, что они хотят тебе сказать! Нельзя же так… во имя милосердия, высокородная!.. Я руку готов дать на отсечение, только согласись…

– Выкинуть его отсюда? – спросил Пилигрим, вставая.

– Подожди… – изменившимся голосом сказала Фаури и склонилась к простертому перед ней человеку: – Ты ведь что-то утаил, верно?

Красноречивое молчание было ей ответом.

– Говори! – жестко приказал Ралидж.

– Я… я не могу! – тоскливо и безнадежно выдохнул Айрунги.

– Хорошо, – дрогнувшим голосом сказала Рысь, поднялась со скамьи и шагнула к окну, в которое глядела клыкастая голова. До сих пор Фаури, трепетавшая перед драконом, старалась даже не глядеть в его сторону. Но сейчас барышня подошла к чудовищу почти вплотную. Лицо ее было белым, как снег в Лютом месяце.

– Почтеннейший господин! – Голос девушки отчаянно звенел, готовый вот-вот сорваться. – Могу ли я попросить вас открыть рот?

Помедлив от удивления, Эрвар распахнул пасть так широко, как только позволила оконная рама. Фаури положила тонкую ручку на желтоватый клык. Девушку сотрясала крупная дрожь.

Пилигрим дернулся к ней, но его удержал Сокол, уже догадавшийся, что затеяла юная чародейка.

– Я – хочу – знать – о чем – умолчал – этот – человек! – пронзительно, как под пыткой, закричала Фаури.

И вместо бревенчатых стен вокруг изумленных людей поднялись заросли осенних кустов и сухого бурьяна, под ногами вместо грязных камышовых плетенок расстелились гранитные черные плиты с выбитой на них восьмилучевой звездой…