Встретимся в Силуране!

Оттолкнув Рифмоплета, Орешек навалился грудью на планшир, вцепился левой рукой в мокрые сальные патлы и притянул чудовищную голову к борту. Правую руку завел под заросший шерстью подбородок, по которому струилась кровь. Коротко, четко и сильно рванул.

Раздался сухой громкий треск. Ни один силач — даже Айфер — не сумел бы так мощно и точно сломать троллю шейные позвонки.

Без единого звука чудовище ушло под воду — увы, унося с собой Фаури.

Орешек дернулся было следом — на помощь девушке… и бессильно осел на палубу.

Какое же это мерзкое чувство — когда сила покидает излученное тело! Как ноет каждая жилочка, какой тяжелой кажется голова, как болит левый локоть, недавно отбивший в сторону громадный камень. Нет сил даже подобрать оброненную Саймингу. Весь выплеснулся боец, до дна, как кувшин в глотку пьяницы!

С огромным трудом, преодолевая протест собственного тела, Ралидж перекатился по палубе к своему сиротливо лежащему мечу, прижался щекой к холодной стали и закрыл глаза.

Никто не пришел Соколу на помощь. Все столпились у левого борта. Слышались возбужденные голоса:

— Капитан, Пилигрим за бортом! Сорвался!..

— Не сорвался, он сам… Не выплывет, храни его Безликие! Ох, не выплывет!..

— Глядите, что там? Он, да?

— Не он, а они! Барышню тащит… Одной рукой гребет…

— Кто-нибудь, да бросьте же ему канат!

— Эй, парень! Держись, парень! Сейчас поможем!

— Вот так… вот так… осторожнее!..

— Барышню поднимайте!..

Орешек заставил себя сесть. По опыту он знал, что с таким состоянием лучше бороться, тогда оно быстрее проходит. Ну-ка, меч в ножны… и плевать, что болят плечи! В Аршмире они еще не так вечерами болели, когда Орешек вкалывал грузчиком… А ну, встать!

Чувствуя, как понемногу отступает боль, Сокол добрел до борта — и увидел, как на палубу затаскивают Пилигрима. Он был бледен, с одежды струями лилась вода, а глаза сразу приковались к лежащей на палубе Фаури. Рядом сидела Ингила, положив голову госпожи себе на колени. Пилигрим хотел о чем-то спросить, но мучительно закашлялся. Купец Аншасти накинул ему на плечи свой теплый плащ.

— Жива Рысь, жива! — ответила Ингила на невысказанный вопрос. — Сознание потеряла…

Рифмоплет заметил стоящего в стороне Сокола и подошел к нему:

— То, что сделал мой господин… это… это подвиг, о таком надо стихи слагать!

— Ты тоже… молодцом… — Ралидж улыбнулся, чувствуя, как начинают его слушаться занемевшие губы. Каждое слово давалось легче предыдущего. — Багром — это было здорово! Ты у нас, оказывается, поэт с большим опытом рукопашной работы!..

— Эй, капитан! По правому борту!.. — раздался крик одного из матросов.

Все обернулись — и улыбки дружно сползли с лиц.

По правому берегу, молча догоняя корабль, бежала орава троллей.

Все тревожно подобрались, готовые к новой схватке. Но капитан сказал:

— Уйдем. Главное — Пенные Клыки проскочили. А дальше…

Он не договорил. Из трюма высунулась голова еще одного матроса:

— Беда, капитан! В трюме воды по щиколотку… просадили мы днище нашей красавице!

— Мои товары! — охнул Аншасти.

— Чтоб их Серая Старуха взяла, твои товары, вместе с тобой! — огрызнулся капитан. — Без того корабль перегружен, а тут еще… Вода прибывает?

— Еще как! — мрачно подтвердила торчащая из трюма голова.

— Ладно, попробуем дотянуть. А ну, все в трюм! Отчерпывать воду! И пассажиры — кто не хочет к троллям на ужин!

Орешек сунулся было в цепочку, передающую из рук в руки кожаные ведра, но слабость и головокружение быстро напомнили ему, что за нечеловеческую силищу приходится расплачиваться. Чтобы никому не мешать, он пристроился на носу корабля.

Потому первым и увидел, как за поворотом открылся на левом берегу деревянный причал. Рядом — бревенчатая крепость с оградой из заостренных кольев. А на пристани — Орешек недоверчиво протер глаза — катапульта! Да-да, катапульта невесть как угодившая в лесную глухомань! Возле нее деловито хлопотали двое мужчин. Рядом высокая женщина держала глиняный горшок, замотанный в тряпку. Орешек догадался, что в горшке — горящие угли.

«Интересно, — подумал он, — а достанет катапульта до другого берега?»

Похоже, троллям был известен ответ на вопрос. Они молча развернулись и кинулись прочь. Иногда тролли бывают не такими уж и тупыми.

Один из мужчин разогнулся и замахал рукой подплывающим.

И если в этот миг был на свете корабль, доверху нагруженный счастьем, то было это старое речное судно под названием «Шустрая красотка».

17

— А мне без разницы, Рысь или не Рысь! Я ж вижу: барышню трясет, лица на ней нет, промокла насквозь… Храни нас Безымянные, заболеть может! Так что пусть госпожа не упрямится и изволит вот это выпить! Оно с непривычки противно, зато и страх снимает, и простуду!

Кринаш поднес к самому лицу барышни глиняную кружку. Пронзительный запах «водички из-под кочки» ударил по ноздрям Дочери Клана. Фаури, смертельно бледная, с темными кругами вокруг глаз, молча, но твердо покачала головой.

— Надо выпить, госпожа! — поддержала хозяина Ингила. — Верно-верно-верно! Я первый раз тоже думала: глотну — и на месте сдохну… А помогает!

Фаури вновь отчаянно замотала головой.