Встревоженные тугаи

Ярмышев заблуждался. Божена даже не думала, что Велен может ревновать ее к Ивану Георгиевичу. Он ее начальник. Внимателен к ней не как к девушке, а как к талантливому специалисту. Он сам ей говорил о ее способностях, предложил даже писать кандидатскую диссертацию по материалам геологической партии, обещал помочь. Она досадовала на себя за то, что краснела, когда Велен заставал ее вместе с Кондрашовым – она не виновата ни в чем, она на работе и нисколечко не любит главного инженера. Он одет модно и опрятен всегда – это хорошо. Каждый хорошо воспитанный человек должен следить за собой. И она тоже приоделась и прическу изменила не для Кондрашова, а для Велена. Чтобы ему нравиться. Нет, Божена не винила себя ни в чем, она была бы рада сейчас остаться с Веленом, разгладить его строгие складки на переносице, но с не меньшей радостью она восприняла просьбу Кондрашова: она соприкасалась с тем, чем живет Велен, помогала ему и, если ей придется встретиться с опасностью, не струсит.

– Я бегом, Велен. И всем скажу, чтобы спешили, – пообещала Божена и быстро вышла из кабинета.

– И я вас покину. Пойду распоряжусь. Поскучать пока придется. Но ведь… – замолчав, Кондрашов развел руками и пожал плечами: не обессудь, мол, сам принес беспокойство.

Оставшись один, Ярмышев подошел к висевшей на стене схеме геологической партии и принялся обдумывать, сколько где разместить нарядов, в каком месте устроить засаду силами пограничников, охрану каких участков поручить самим геологам. Он знал, что часть солдат прибудет сюда, остальные перекроют границу, а по следу идут ефрейтор Акимов с собакой и наряд Семятина. Взяла если собака след, не потеряет его. Задержит эта группа нарушителя (Ярмышев не разделял предположение своего командира и считал, что нарушитель, скорее всего, один), и тогда все эти приготовления окажутся бесполезными – Ярмышев даже представил себе, как Кондрашов скажет своим мягким приятным голосом: «Умозаключение не подтвердилось практикой», – разведет картинно руками, мы, дескать, не виноваты в том, что не смогли ничем помочь.

И странная мысль мелькнула у старшего лейтенанта. Ему захотелось, чтобы группа Акимова не смогла задержать нарушителя, который бы пришел сюда, не в тыл, а именно к геологам, чтобы обязательно при нем была взрывчатка, оружие и чтобы он, Ярмышев, сам лично задержал диверсанта. Пусть посмотрит Кондрашов, а то «Вы точно знаете… Или это ваше умозаключение?» И Божена пусть посмотрит. А то ушла, обрадовалась, что Кондрашов поручение дал.

Но тут же Ярмышев остепенил себя: «Размяк! Идиотские мысли лезут».

Однако думать о Божене не перестал. Он смотрел на схему геологической партии, а мысли уводили его на берег ручья, где он первый раз встретился с Боженой, в гостинице геологической партии в центральном совхозном поселке, где он заговорил с ней о свадьбе. Но вот он, словно в яви, увидел ее в кабинете главного инженера, где она в модных сапожках, в мини-юбке, с пышной прической склонилась вместе с Кондрашовым над столом, и щеки их почти соприкасались – Ярмышев смотрел на схему, но видел ее вспыхнувшее краской смущенности лицо, виноватый взгляд синих глаз и будто чувствовал легкое прикосновение ее маленьких пальцев к переносице. Сердце Ярмышева тоскливо сжалось.

«Нет! Так нельзя! – приказал он сам себе. Прошелся по кабинету несколько раз, пытаясь отвлечься от личных переживаний и перестроить мысли только на подготовку к возможной встрече диверсантов. С трудом, но удалось. Но тут иная недолга: – Что же солдаты не едут?! Пора бы».

И чтобы совсем прийти в себя, вышел на крыльцо. Не мог больше оставаться один на один с беспокойными мыслями. И верно поступил. Вроде бы сам по себе начал складываться план общих действий.

Начали подходить геологи. Здоровались с ним, проходили в кабинет Кондрашова. Подъехала и машина с пограничниками. Шестеро солдат и водитель. Ярмышев приказал солдатам тоже заходить в кабинет главного инженера, водителю же отъехать подальше от конторы и поставить машину так, чтобы она не очень бросалась в глаза.

– Припаркуй вплотную к какому-нибудь домику, чтобы со скал ее не было видно.

Осталось одно: связаться с заставой, узнать новое по обстановке, и тогда уж ставить совместные задачи геологам и своим бойцам.

«Распределю всех по своим местам, а сам съезжу к границе, – решил он. – Проверю наряды».

Вернувшись в кабинет Кондрашова, спросил:

– Знаете, почему оторвали от работы?

– Толком-то нет… Нападение вроде бы готовится на нас… Не учеба ли пограничная, прикидываем, с нами запланирована?

– Что не учеба, то – точно. Вот соберутся все, объясню подробно. О своих делах поведайте, если не секрет. Как успехи?