Встревоженные тугаи

Пасынков пошагал к терему духовника. Ловко срублен, ничего не скажешь. Позвонил трижды в резную дверь и услышал:

– Какая недолга в рань такую будить?

– Не недолга, а следователь ФСБ из Москвы.

– Что же, милости прошу, – открывая дверь, пригласил духовник. – Кто-то решил поблажку иметь, продав и место, и условный сигнал.

– Место – да, три звонка – совпадение, вернее, домашняя привычка, – слукавил Пасынков.

– Какое это имеет значение? Тем более, я всего-навсего духовник, лично ни в каких преступлениях, а тем более в мокрухе не участвовал. Наоборот, многих спас от расправ, которые проводились по воле Аглая.

– Суд, надеюсь, это учтет. А теперь – проводите к Аглаю. Упрямиться не рекомендую.

– А я и не собираюсь перечить следствию. Но условие такое: личная беседа без протокола и тайной записи. Для протокола – иные слова. Максимум – соучастник, но более всего противник ликвидации неугодных. Около десяти человек не в болотах, а живут сейчас в ските, который мы с законно коронованным паханом купили у староверов. Но об этом – потом. Как посетим Аглая.

– Принимается. Слово офицера.

Никакой охраны на небольшой полянке сразу за перелском, отделявшем убежище Аглая от остальной свиты, открыты и двери в довольно внушительный дом.

– Аглай никогда не запирался, а сегодня просил его не беспокоить до обеда, вот я и снял охрану, чтобы не случилось какого казуса.

«Неспроста его действия. Хитрит…»

Так и есть. Сразу же за порогом они услышали рыдание. Голосистое. Вопросительно глянул Пасынков на духовника, спокоен тот, вроде бы все идет, как нужно.

Пересекли просторный зал с огромным столом, по коридору мимо закрытых дверей – в спальню. На кресле малолетка. В чем мать родила. В крови вся. Увидев вошедших, еще громче зарыдала.

– Свершилось! – с явным облегчением вроде бы самому себе сообщил духовник. – Сгубила фраера жадность и властолюбие жестокое.

Аглай лежал с перерезанным горлом. Кровь еще не успела запечься.

– Совсем чуть-чуть припозднились. Удалось бы задержать убийцу. Не повезло…

– Повезло. Еще как. Шакирбай скорей нас спровадил бы к праотцам.

Хитер духовник. Узнав, что Мерген живым остался, все так устроил, чтобы месть совершилась беспрепятственно. Еще и жизнь двух охранников спас.

– Шакирбай – внук главы ветвистого рода. Он – сын сына от первой жены Шакирбая, владельца огромных пастбищ. Аглай – младший в ерархии рода, посаженный незаконно на трон вора в законе по рекомендации Шакирбая-Мергена. Задрал нос Аглай, во главе рода захотел встать. Да кто ему даст? Из «знатных» кто, тоже хотят рулить…

– Много их?

– Хватает. Не на первых вроде бы ролях, а все в их руках.

– Известны?

– Да, если услуга за услугу.

– С моей стороны какая?

– Заберите меня в Москву. Там пусть судят. Здесь «знатные» могут обвинить меня, что не сберег Аглая. Исчезну тогда в тайге. До суда.

Пасынков планировал увезти духовника в Москву, но нельзя же раскрывать карты.

Спросил.

– Весомые от тебя?

– Полный список клана Шакирбаев. В Москве на допросах. А сейчас – телефоны местного и московского «знатных» с кем имел дело Аглай.

Хотя и доволен очередной удачей майор, но не спешит с обещанием. Взвешивает вроде бы. Принимает в конце концов решение:

– Хорошо.

Духовник берет с прикроватной тумбочки мобильник и, подавая его Пасынкову, поясняет:

– Единица – московский номер «знатного», с кем имел дело Аглай, двойка – местный «знатный».

Донельзя доволен майор, но спрашивает буднично:

– Наручники будем?

– Обязательно. Еще важно, пусть увидит кто-либо из «бакланов» или «бояр».

– Хорошо.

Когда вернулись на поляну, где обитала «свита», Пасынков специально остановился на самом видном месте, чтобы проинструктировать старшего группы:

– Всех членов ОПГ в КПЗ. Дальше действовать по команде своих руководителей. Духовника я забираю с собой. В Москву. Пока пусть на базе. Ни в коем случае чтобы не пересекался с задержанными ранее. Ни в коем случае! Нельзя, чтобы они даже увидели друг друга. Все.

Дальнейший путь к руководителю УФСБ. Проинформировать о раскрытых связях. Увы, чувство первооткрывателя ему лелеять пришлось лишь до начала беседы с генералом.

Тот, выслушав доклад, как удалось узнать номера телефонов «знатных», молча встал из-за стола и прошел к сейфу. Вынул диск и подал его Пасынкову.

– Здесь записи разговоров со «знатными», как вы их называете, и из Москвы, и местного. Сделаны они вопреки воле местных боссов, но с согласия Москвы. Предупредили только, чтобы в итоге стали эти записи законными для суда. Теперь есть такая возможность.

– Найдены они при обыске в доме Аглая. Он вел записи разговоров.

– В самую точку. Еще один козырь успешной работы следователя. Мы давно начали разработку, но никак не удавалось нащупать дырку на границе.

– Признаться, я на готовенькое прибыл. И заслуга, как я предполагаю, старшины заставы. Наперекор воле начальника он действовал. Хочу убедиться, так ли это. А еще я не принял его совет, и едва не оказался перед ватной стеной…

– Стоит ли детализировать свой успех и казниться? Намотать на ус, чтобы не повторять.