Вступление Финляндии во вторую мировую войну 1940-1941 гг.

Тем не менее первой наиболее энергичной мерой, которая была предпринята советским руководством в этом направлении, стала попытка заострить внимание на экономических интересах СССР на севере Финляндии. 9 октября 1940 г. В. М. Молотов попросил финляндского посланника в Москве дать четкий ответ на предложение о возможности «сдачи в концессию Советскому Союзу или создания смешанного советско-финляндского общества никелевых месторождений в районе Петсамо», т. е. на крайнем севере Финляндии. При этом такой вопрос был поставлен перед Паасикиви в контексте ранее делавшегося с советской стороны запроса о «транзите» немецких войск через Финляндию.[637]

Интересы Москвы на севере Финляндии, таким образом, уже имели не чисто экономическую направленность, а были связаны с тем обстоятельством, что там оказались немецкие войска. К тому же советское руководство получало информацию и о том, что «экономическое влияние, оказываемое Германией на Финляндию, переплетается с политическим давлением, выразившимся в предоставлении Германии транзита немецких войск через финляндскую территорию».[638]

В результате постановка вопроса об экономических интересах Советского Союза на севере Финляндии имела явно антинемецкую направленность. Это было настолько очевидно, что даже существует мнение, что «никелевый вопрос вообще был для Советского Союза сугубо политическим».[639]

Действительно, в Москве было хорошо известно, что Германия явно претендовала на то, чтобы использовать никелевые рудники Финляндии. Еще 29 июня 1940 г., в результате подписания немецко-финского торгового договора, Берлин получил права на никелевую концессию в Петсамо. В июле 1940 г. представителям Германии было уже разрешено в финской Лапландии приступить к изучению возможности создания немецкой никелевой концессии.[640] 17 июля 1940 г. Молотов с нескрываемым возмущением заявил Ф. Шуленбургу, что «ни Германия, ни Финляндия не осведомили в свое время Советское правительство о переговорах между Германией и Финляндией по вопросу об этой концессии».[641]

Более того, эта позиция финского руководства вызывала беспокойство и других стран, в частности Великобритании. Как отмечает профессор Ю. Невакиви, У. Черчилля в Финляндии ничего не интересовало, кроме никеля, который не должен был попасть в руки немцев.[642] В июле 1940 г. английский посланник в Хельсинки официально уведомил, что правительство его страны придерживается такой точки зрения по «петсамскому вопросу», которая основана на том, что лучше бы было, если вся добыча никеля попала в руки Советского Союза, а не Германии.[643]

В целом «петсамский вопрос» с точки зрения степени близости Финляндии к Третьему рейху становился одним из ключевых. Москва вместе с тем рассматривала его в плоскости дипломатического давления, направленного на то, чтобы ограничить возможность утверждения Германии на севере Финляндии. В результате для Хельсинки эта проблема превращалась в серьезное испытание, поскольку, как считал исследователь Э. Вуорисярви, тогда «по мнению финнов, петсамско-никелевый вопрос становился частью осуществлявшейся русскими… политики подозрительности».[644] Реально в той обстановке советское руководство, проводя свою линию, имело возможность получить достаточно объективную информацию относительно никеля из Берлина, который не скрывал имевшихся у него в Финляндии особых интересов. Вместе с тем он оказывал ей, по словам пресс-атташе немецкого представительства в Хельсинки X. Метцгера, «моральную поддержку».[645]

В связи с затронутой «никелевой проблемой» необходимо упомянуть и о следующем. Нередко даже весьма известные финские исследователи, такие как упоминавшийся уже профессор О. Вехвиляйнен, обращаясь к крайне сомнительным по содержанию публикациям, склонны преувеличивать экономическую сторону вопроса, касавшегося советских территориальных претензий по отношению к Финляндии. Ссылку он делал на недоброкачественный материал петрозаводского автора Ю. Килина,[646] искажающий объективную реальность. Независимо от того, шла ли речь о передаче Финляндией СССР в 1940 г. пограничного промышленного района Энсо (Светогорск) на Карельском перешейке или обсуждения проблемы, связанной с получением концессии в Петсамо (Печенга), советское правительство руководствовалось прежде всего мотивами относящимися к области «большой стратегии» и во многом уже связанными с мировой войной.[647]