Вступление в Церковь

В средние века на Западе, а затем и на Востоке, возникло деление отлучения на две степени. Это деление отлучения на степени привело к изменению природы самого отлучения. Изменение понятия отлучения было вызвано не только изменившимися условиями церковной жизни, но и значительными переменами в учении о Церкви. Евхаристия становится одним из таинств, хотя и самым главным. Участие в нем обязательно, но неучастие не вызывает всегда прекращения принадлежности к Церкви. Литургическая жизнь складывается так, что она постепенно отрывается от Евхаристии. В силу этого возникает возможность участия в церковной молитве без участия в Евхаристии. На самом Евхаристическом собрании кроме участников появляются лица, которые не приступают к причастию. Если в древней Церкви двери Евхаристического собрания после проповеди епископа закрывались и никто не мог войти или выйти, то в новых условиях церковной жизни они остаются открытыми, что создает возможность верным уйти из него до конца литургии. Состояние в Церкви перестает всецело определяться участием в Евхаристическом собрании. Поэтому исключение из Евхаристического собрания оставляет еще некоторую ущемленную возможность активной жизни в Церкви.

Современное догматическое богословие и церковное право усвоило деление отлучения на степени. Считаясь с этим, оно должно было дать новое определение отлучения. «Отлучение (гр. aphorismos, лат. excommunicatio) заключается в том, что церковный суд лишает известное лицо права святого причащения на некоторое определенное время. Это наказание называется еще малым отлучением (aphorismos mikros, excommunicatio minor) в отличие от большого отлучения (aphorismos panteles, excommunicato major). Высшая степень этого наказания заключается в том,, что известному преступнику воспрещено, кроме святого причащения, также участие в церковных службах с остальными верными, а разрешается только участвовать в этих службах вместе с оглашенными, то есть до начала литургии… Время этого отлучения обычно продолжалось не более трех лет и налагалось как наказание за небольшие проступки большей частью характера омиссивного (то есть упущения) и всегда только за непредусмотренные (кульпозные) проступки. Субъектом этого наказания может быть каждое лицо, принадлежащее к Церкви. Но таковым субъектом может быть вследствие какого–либо проступка и несколько лиц вместе, или даже целая местность со всем своим населением… Совершенное исключение из Церкви, или большое отлучение заключается в том, что известный член Церкви за тяжкое церковное преступление, явное и доказанное, совершенно лишается церковного единения, то есть теряет: а) право общей молитвы с верными; б) право участия в каком бы то ни было церковном богослужении и менее всего в Божественной литургии; в) права совершения над ним какого бы то ни было таинства или церковного обряда и г) права быть отпеваемым и похороненным на православном кладбище после смерти. С лицом, подвергшимся полному отлучению, ни один верный не должен иметь никакого религиозного общения, духовные же лица не должны с ним иметь и частного общения. Это большое церковное наказание в канонических источниках называется также анафемой.» [240]

Это определение отлучения одного из православных канонистов поражает тем, как глубоко право вкоренилось в церковное сознание. Определение носит чисто юридический характер: отлучение — наказание, отлученный — преступник. В действительности отлучение если и может рассматриваться как церковное наказание, то только лишь в субъективном, а не в объективном смысле. Для такого довольно сего наказания [е epitimia haute] от многих. Так что вам лучше уже простить его и утешить, чтобы он не был поглощен чрезмерною печалью. И потому прошу вас оказать ему любовь (2 Кор.2,6–8). Если этой печали нет, то отлучение не может иметь характер наказания. Кто не видит в отлучении никакой потери для себя, тот не воспринимает отлучение как наказание. Отлучая своего неверного члена, Церковь имеет в виду не возмездие, а спасение отлученного. Налагая отлучение, Церковь сама находится в трауре (1 Кор.5,2). Правовое понимание отлучения влечет за собой правовое понимание состояния в Церкви. Никодим Милаш говорит о «праве святого причащения». Если это даже lapsus linguae, то и он очень показателен.