Вторая Академия (СИ)

Руны защищали середину зала лучше стен из хрусталя и пламени. Но его брат всё равно оказался беззащитен перед собственным отцом.

Машинально Рэй достал пурпурный восьмигранник из кармана. Каждую секунду он помнил о его назначении, но запрещал себе об этом думать.

— Индемнитет, — произнесли его губы. — Освобождаю тебя.

И артефакт рассыпался в пыль.

Маркус Рише издал еле слышный вздох облегчения.

— Спасибо, — прошептал он.

Рэй не шевельнулся, словно не слыша. Он не отрывал взгляда от того, кто занял тело его старшего брата.

Мир застыл, как выцветшая картинка. Мир больше не имел значения.

А потом Маркус Рише шагнул вперёд.

— Ты всё-таки это сделал, — произнёс Маркус Рише. — Вижу, мы встретились вовремя, Эори.

Лицо Эорана исказилось. В изумлении, неверии, ярости — и в странной тоске.

— Ты, — выдохнул он. — Ты?!

— Я, — прозвучал спокойный голос.

И мир взорвался.

— И что было дальше? — тихо спросила я. — Маркус Рише убил твоего отца и брата?

Рэй не ответил.

Я замерла, прижимаясь к нему.

— Может быть, тебе это показалось? — прошептала я. — И твой брат оставался твоим братом, а у тебя был лишь сбой психики? Горе, перенапряжение, иллюзия, в которую вдруг захотелось поверить? И твой отец вовсе не захватывал ничьё тело, а Джейен не делался вместилищем чужой души?

— Зеро сказал мне то же самое, — бесстрастно сказал Рэй.

— И?

— Я с ним не согласился.

Император захватил тело старшего сына. Неужели Рэй был прав и чернокнижник Эоран добился успеха, а мой отец не успел его остановить? Или не хотел? Или Маркус Рише проверял, удастся ли кому-то ещё пройти его путём?

Я нахмурилась, вспоминая ещё одну деталь.

— Ты описал, как сказал «индемнитет», а потом артефакт в твоей руке рассыпался в пыль, — нерешительно произнесла я. — Что это было?

Рэй бросил на меня странный взгляд:

— Парный артефакт. Я разрушил его кодовым словом, и оба артефакта, мой и чужой, перестали действовать.

Я лишь краем уха слышала о парных артефактах, действующих на расстоянии. Они были не просто дороги — невозможно редки. Чтобы зарядить их, нужно было столько же энергии, сколько потреблял весь дворец за неделю.

Кодовые слова были разными, но всегда — хитроумно подобранными, чтобы активировать артефакт случайно было невозможно. И созданы эти артефакты были для разных задач и дел. Некоторые артефакты защищали, хотя я не знала точно, как именно. Некоторые исцеляли, другие были предназначены для того, чтобы из любой точки вдали от телепорта и передающих статуй передать одно-единственное сообщение, которое могло изменить будущее всей империи. Некоторые артефакты передавали биение сердца, и влюблённые, один из которых отправлялся воевать, слушали знакомый ритм ночами и знали, что оба живы.

А некоторые артефакты, вручаемые мятежникам, ходящим под подозрением, — убивали. И смерть эта, как рассказывал отец, не была лёгкой.

— Один артефакт был у тебя, — произнесла я. — А у кого был второй?

— Когда-нибудь узнаешь. Может быть.

«Индемнитет». Освобождение, возмещение убытков… в некотором роде извинение. «Освобождаю тебя». Что Рэй хотел этим сказать? Что он сделал? И почему отец был ему благодарен?

Я нахмурилась, вспоминая далёкий день на берегу моря.

— У меня когда-то был защитный артефакт, который тоже рассыпался именно так, — произнесла я тихо. — Только безо всякого кодового слова. Это произошло, когда умер мой отец.

— В ночь переворота? — безразличным тоном произнёс Рэй.

— Да. Нас с Сильвейной увезли к морю… это были люди отца, хотя я никогда раньше их не видела. И мне вручили артефакт и велели не выпускать из рук ни за что, чтобы не лишиться защиты. Я положила его в карман кофточки, и один из охранников застегнул карман на пуговицу. Впрочем, и артефакт был не больше пуговицы.

— А твоей сестре такого артефакта, конечно же, не дали.

— Нет. Меня отвели в сторону и велели не говорить ей. — Я невесело улыбнулась. — Если честно, я даже не удивилась. Это было похоже на отца: позаботиться обо мне и забыть о ней.

— Тебе не приходило в голову отдать ей артефакт? — странным тоном спросил Рэй.

Я покачала головой:

— Я просто не могла. За нами следили неотрывно. Я понимала, что происходит что-то важное, но даже не догадывалась, что в столице переворот. И… — я запнулась, — что отца я больше не увижу.

Рэй погладил мои пальцы.

— Смелая девочка, — тихо сказал он.

Я стиснула руку Рэя, лежащую в моей.

— Ты бы рассказал мне всё это, если бы я и ты… если бы мы с тобой не…

Рэй накрыл пальцем мои губы.

— Так хочешь это знать? Разве это сейчас важно?

В моей голове один за другим вспыхивали вопросы: о ночи переворота, о моём отце, о Джейене. И об артефакте, который упомянул Рэй. Мой артефакт рассыпался в пыль, и этой же ночью рассыпался артефакт Рэя. Что, если они были парными?

Но, глядя в лицо Рэю, я поняла: сейчас не время для расспросов.

— Ты прав, — прошептала я. — Достаточно плохих воспоминаний для одной ночи.

По лицу Рэя скользнула улыбка:

— Именно. Так что у тебя есть выбор.

— Какой?

Он наклонился ещё ближе, так, что горячее дыхание обожгло мои губы.

— Лечь спать, — прошептал Рэй мне на ухо. — Или… лечь спать.