Вторая книга. Друзья и Враги. Демоны наших сердец. Том третий. Сердце Принца (СИ)

Прекрасное освещение, великолепные портреты, большинство из которых в полный рост; впрочем, имена большинства которых Нэю ничего пока не говорили. Было любопытно, но не более того.

Так они прошли очередной экспонат, Нолс проговорил имя на портрете — Принц Крови Норвик-Отон вис Тирен Лонгбарди.

Надменный взгляд, немного истеричные глаза, тонкие плотно сжатые губы, немного растрепанная шевелюра. И нос прямой, как у всех Лонгбардов — главное, что не как у Габсбургов, символ не вырождения, а как раз полноты крови. Нэй даже свой нос потрогал, ну, почти похож, и уже сделал шаг к следующему портрету, как взгляд его зацепился за…

За лепестки!

Вот ни у кого на портретах не было на поясе кошелька. А уже прошли картин пятьдесят — пятьсот шесть шагов прошли. А тут кошель на поясе, как специально в глаза бросается.

— Чтоб тебя! — Нэй остановился и сделал шаг назад. Уперся взглядом в кошель. — Чтоб тебя! — еще раз повторил он, и уже Сэму: — Сэм, подними-ка меня!

Орч про «летать» ничего не сказал, просто протянул ладонь, на которую Нэй встал и уже так был поднят на уровень портрета, его лица.

Их глаза встретились, и Нэй мог бы поклясться…

Нет, показалось…

— Вот и встретились, — секунд десять прошло. — Опускай!

Нэй спрыгнул с ладони, подошел к портрету и хлопнул уже своей ладонью по кошелю:

— Вот с этого кошелька все и началось шестнадцать лет назад! Именно его я встретил в Аркете, ну, а потом все и закружилось! В ритме танго.

— Шестнадцать лет назад? — переспросил Нолс.

— Да, — Нэй замотал головой.

— Простите, Ваше Высочество, за мою настойчивость или назойливость, — голос парнишки немного дрожал. — Но шестнадцать лет назад вы не могли встретить Норвика вис Тирена в Аркете. Он просто не мог там быть, он нигде не мог быть в Каракрасе в то время, так как он погиб пятьдесят три года назад — сломал шею при падении с лошади. Говорят, был сам по себе очень истеричным и лошадь подобрал себе под стать, но в тот день они явно не нашли общий язык.

Нэй резко двинулся и в мгновение ока оказался возле гида. Рванул его стоячий воротник ливреи, порвав при этом часть пуговиц, и довольно бесцеремонно принялся осматривать шею Нолса. Тот не сопротивлялся.

— Нэй!

— У него вот тут, — Нэй указал на свою шею, — находится родинка. Как-то видел.

— Э… Нэй… У тебя самого родинка там, — проговорил Сэм, указывая на шею.

— Знаю. Но я похож на Великого Скирию? — Нэй развел руками.

— Ты АльТариш, а это…

— Молчи! — Нэй указал рукой на Сэма. И, переведя руку на испуганного Нолса, проговорил: — А ты пошел вон!

— Да… Простите… Ваше Высочество, — тот поклонился и побежал по галерее.

— Ты это чего, Нэй? — наконец заговорила Элли.

— Ненавижу! — ни к кому не обращаясь, выдохнул Нэй и резко и быстро двинулся в сторону своей грани.

Элли и Сэм переглянулись и поспешили за своим другом.

А когда вернулись в апартаменты, то нашли Нэя в спальне, в центре этой огромной кровати, уткнувшимся в подушку и хнычущим, как маленький ребенок.

Сэм тут же вышел, а Элли, не раздеваясь, даже мокасин не снимая, подобралась к Нэю, легла рядом и обняла. Он тут же уткнулся в ее грудь, но плакать не прекратил:

— Ты что, Нэй, солнце мое? — она погладила его по голове.

— Ненавижу, — хлюпая носом, проговорил он. — Он мне постоянно загадки подсовывает, а где ответы? Понимаешь, устал я от вопросов, хочу ответы!

— Так, может, вопросы и есть ответы?

— Ты думаешь? — он снова всхлипнул и посмотрел на Элли.

— Ты же ответил на вопрос, с кого все началось? — она улыбнулась.

— Ага. С зомбяка, мертвого уже в тот момент более тридцати лет!

— Ну, видимо, для чего-то это было нужно… Ему…

— Да. Нужно. Один ответ породил кучу новых вопросов.

— Смотри, голова твоя уже дымиться!

— Что? Где? — он сел и принялся хлопать себя по голове, как будто пожар тушил. Потом рассмеялся и снова упал на кровать, на льняные ее простыни. — Ты права, нечего голову забивать.

— Ты еще совсем мальчишка!

Он, прищурившись, посмотрел на Элли:

— Кто бы говорил!

— Ах ты! — она чисто наигранно замахнулась, чтобы ударить его, но он быстрперехватил ее руку, как и тело ее. Перебросил на кровать и оказался сверху. — Вьешь ты из меня веревки…

— Но вместе мы канат.

И их губы слились в прекрасном и страстном поцелуе.

*

26 сентября (ос) 1440 года от Пришествия Скирии.

Вне Мальвинора.

Королевский район.

Дорожный Дворец.

Утро.

Шесть часов утра, и Нэй как штык: проснулся, вскочил, надел легкий спортивный костюмчик и бегом марш.

На природу, на берег выбегать не стал, а просто в круглый коридор-галерею — и кругов так …цать, голыми пятками сверкая по удивительно чистому, явно магией убирали, и теплому полу.

Правда, понял, что завтра найдет что-нибудь более подходящее, так как стало немного не по себе, когда, пробегая возле жилых граней, видел, как офицеры, стоящие на входе — тут, как и на торцевых входах, стояла охрана — выпрямлялись по стойке смирно и отдавали честь. И так каждый раз, пока он пробегал мимо них. Видимо, подумали, что совсем эти королевские особы спятили, раз в такую рань бегают и прыгают, нет чтобы в постели поваляться, как и подобает аристократам.