Вторая книга. Друзья и Враги. Демоны наших сердец. Том третий. Сердце Принца (СИ)

Вот оно:

«Принцами/Принцессами Слова не могут быть ни любовницы, ни любовники Принцев и Принцесс Крови. Если же между любовниками совершается официальный союз, то человек, вступивший в брак с Принцем или Принцессой Крови, получает титул Принца/Принцессы-консорта и не имеет права на королевскую избранность ни при каких обстоятельствах и случаях».

Довольно определенно, но в газете об этом ни слова. Вот так и появлялись слухи, и люди, их читающие, принимали все за чистую монету.

Ну, а дальше в статье просто разбирался момент, кто же такой мистер Вейн. Очень умилило предположение, что Нэй — любовник самого Отона! Отца Артура. А Отон разве был замечен в «ормейне»? Ну, да за эту мысль можно и в морду получить, а Нэй еще и поможет. Ну тут, в мире Каракраса, на самом деле все благочинно и спокойно и адептов Ордена Ката и Бата никто не притеснял, но вот обвинять в «ормейне» — однополой любви — человека, который всю жизнь был «жермейном», что означало любовь мужчины к женщине, это перебор. И, насколько знал Нэй, такие обвинения не приветствовались даже Орденом Ката и Бата, так как такие неприятные слухи бросали тень на Орден, в смысле, что он пытался приписать к себе определенного человека, который никогда не был и не будет адептом Ордена. Ну, в общем… Хм… Понять это непосвященному было очень сложно.

Тут автор, видимо, сам посчитал, что перегнул палку, и быстренько переключился на любовную связь Нэя и Артура, что вполне, по его словам, могло быть и что даже это подтверждали некие адепты Ката и Бата!

Вот за это уже Нэй в морду обязательно даст всем этим лживым адептам Ката и Бата. Орден Ката и Бата закрытый, и разглашать тайны Ордена никто не имел права, даже если очень хотелось. Сразу было видно, что люди и близко не знакомы с внутренней жизнью и Уставом этого удивительного Ордена.

Хм… А Нэй?

Он изучал этот вопрос, поэтому был в некотором курсе этой проблемы.

М-да, все понятно.

Артур взвился именно из-за отца. Вот же нравы пошли, уже и до Принцев Крови добрались. Хорошо еще, что здесь папарацци не достигли тех высот, как в мире Учителя, иначе… Впрочем, здесь еще можно было дать в морду, а свобода слова только зарождалась. Ну, этот желтый листок тому подтверждение:

— Любопытная статейка, — проговорил Нэй. — И в самом деле, кто ее сюда принес? — посмотрел он на мажордома. — И кто вообще ее печатает?

— Дед разрешил тысячу пятьсот экземпляров печатать раз в месяц. Распространяется в высокосветских салонах. Покажу ему этот листок, быстро писак вздернут на виселице.

— Остынь, Артур, — к нему, вскочившему с кресла, подошла Элли, обняла, а самой, чувствовалось, хотелось смеяться. Ведь и ее приплели в статье как маску или ширму для любовной связи Нэя и Артура, причем со стороны Артура, а не Нэя! Ну да, куда уж до эльфы низкородному Нэю!

И она все-таки рассмеялась, звонко, весело. Артур, злой и нахохлившийся, прыснул, пытаясь удержаться, но не выдержал и тоже рассмеялся. Засмеялся появившийся и не совсем вошедший в курс произошедшего Сэм, но решил не отставать от друзей. Ну и за ними всеми и Нэй тоже.

Смеялись долго, а когда остановились, с трудом, усевшись в кресла, Нэй проговорил:

— Но морду им начистить нужно, — сказал и снова рассмеялся.

И всех снова разобрал смех.

*

28 сентября (ос) 1440 года от Пришествия Скирии.

Вне Мальвинора.

Королевский район.

Дорожный дворец.

Вечер.

Следующие два дня прошли в обычной, можно сказать, скучной обстановке.

Правда, день 26 сентября (ос) был посвящен следственным действиям по поводу появления желтого листка в грани Нэя. Впрочем, игра в детективов закончилась так же быстро, как и началась.

Оказывается, все было довольно просто: этот листок, как и другие газеты, довольно объемная кипа, в обязательном порядке распространялся в Дорожном Дворце. Хотя мажордом грани мог поклясться, что раньше этого листка никогда не было, вот этот только первый. Но самое интересное, что он оказался во всех гранях — как специально! Так что все-таки кто-то его принес, но вот кто, осталось загадкой.

Ну, а попал он на глаза Артуру вполне случайно, тот к вечеру прихватил в свою спальню эту самую кипу, почитал какой-то деловой листок, что-то вроде «Финансового вестника», а утром, так уж вышло, что желтая газета оказалась наверху этой кипы бумаг и попала на глаза проснувшемуся Артуру. Да, привычка вставать рано осталась у него с Граничного Патруля, впрочем, всегда немного посидев, проснувшись, он как истинный аристократ снова падал на подушку и досыпал свое время часов до десяти. Просто в этот раз газета не дала ему уснуть.

А вот Нэй, проснувшись, тут же вскочил и отправился на пробежку.