Вторая книга. Друзья и Враги. Демоны наших сердец. Том третий. Сердце Принца (СИ)

Ну, там Нэй еще побывает. Если, конечно, все хорошо закончится.

Церемония была устроена так, что обе процессии оказались одновременно возле тронного места, на котором и располагался Король и еще несколько его приближенных, благо без гвардейцев. То есть их тоже было двое — один убелённый сединой воин в генеральском полевом мундире, вполне возможно, сам начальник внутренней стражи, Секретной службы и безопасности Граф Пирим ди Паршук, и миловидная женщина лет, не будем о годах, вполне возможно, последняя жена Урбана IX — Изольда ди Арки маркиза Алир.

И больше никого, даже ведущие, которые и направляли две процессии Отона и Бонифация, чтобы те подошли к Королю одновременно, куда-то подевались.

Но, если считать, что Король обладал магией власти, то больше никого и не нужно.

Остановились у лестницы в восемь ступенек на площадь, где и стоял трон и сидел Король. И после поклона-приветствия — женщины совершили приветственный реверанс, очень красиво, надо сказать, — на который Урбан IX удовлетворительно качнул головой, он произнес:

— Подойдите ко мне, дети мои, — обратился Король к Отону и Бонифацию.

И началась довольно нудная церемония Примирения, которую Нэй слушал вполуха. Точнее, он ее слушал, просто на данном этапе она была для него не так актуальна.

Интересно, а они могут так в будущем схлестнуться с Артуром? Мотнул головой. Пусть хоть трусом объявят, но больше он в эти Игры с десертом не играет.

И гвардию нужно расформировать, а то совсем от рук отбились эти преторианцы. Нэй кое-что слышал о гвардии, и не всегда хорошее. А события Тиримису подтвердили эти слухи.

Хотя это ведь тоже игра.

— Протяните руки и Примиритесь! — наконец объявил Урбан IX.

Было видно, что обоим это Примирение дается через силу. Да еще грязь Отона. Но, несмотря ни на что, они пожали руки. Хотя Нэю явственно послышался скрип зубов обоих братьев.

Весело у них тут.

После рукопожатия Бонифаций двинулся вниз по ступенькам к своей свите, чтобы покинуть зал. А Отон остался стоять, так как его о чем-то спросил король.

Но тут…

Вместо того, чтобы подойти к своим женщинам и уйти, Бонифаций неожиданно повернулся и сделал несколько шагов, подойдя почти вплотную к Нэю. Впился своим орлиным и очень неприятным взором в него и, чуть наклонившись проговорил довольно тихо, чтобы некто не услышал:

— Считай, ты труп, мальчик. Вам сильно повезло, обстоятельства сыграли вам на руку — эльфа, орч, трюмберги — поэтому я и не полез дальше, да и стрелок у меня оказался каким-то слишком совестливым. Но в следующий раз будь готов встретиться со смертью. Брата я уже не достану, но тебя с большим удовольствием, и даже никто не поймет, что это было.

Улыбнулся так ехидно и, видимо, удовлетворившись сказанным, гордо так, аристократически развернулся и наконец-то направился к своим женщинам.

И тут Нэй взорвался, не обращая внимания ни на протокол, ни на этикет королевского места:

— Ты думаешь, это смешно? — даже для себя это было неожиданно. — Думаешь, это так круто?

Бонифаций шел спиной к своему новому врагу. Брата да, уже не тронуть, но вот этого мальчика можно и погладить против шерстки. Родственничек, видите ли. Смеюсь и плачу!

Но он же был за спиной! А теперь вот он перед ним! И никакого страха в глазах.

— Думаешь это так круто? — повторил Нэй вопрос. — Сказать фразу: «Ты труп!». Наговорить еще кучу угроз. Красиво так, жестко так, угрожающе так. Ах какие мы все смелые! А дальше — что? Что дальше?

— Что дальше? — Бонифаций было видно, что… испугался?

— Вот да, что дальше? Ты пойдешь в самый злачный район Мир Рошанского, найдешь самую отпетую таверну или трактир, и в ней самого оторванного бандита, которому закажешь мою смерть? Как ты собираешься исполнять свою фразу, что я труп? И что ты думаешь, этот бандит проберется в Мирминор, доберется до Зеленого замка, влезет в окно моих покоев и убьет меня? Или ты думаешь, что сказал, и я должен вот тут упасть замертво?

Бонифаций, как и все в зале, замерли, совершенно не понимая происходящего, а Нэя несло. Он был зол и на себя, и на эту чертову игру.

— Но если ты так хочешь увидеть меня трупом, то давай, сделай это сам! — Нэй приблизился к Бонифацию вплотную. — Давай! Возьми нож, меч, топор, еще что и убей меня! Воткни клинок в мою грудь и насладись моментом. Вот тогда и говори, что я труп! А не бросайся словами, которые не можешь исполнить. Потому что убивать тоже нужно уметь, и если кто кричит, что он убийца, это не значит, что он убийца. Кишка у большинства тонка, чтобы убивать! Это мерзость, это грязь, это всегда зло, даже если убиваешь мерзавца и как будто делаешь доброе дело. Нет добрых дел в убийстве, потому что это всегда смерть! И она всегда смотрит на тебя, когда ты убиваешь, поэтому мало кто способен на убийство. Так что ни фига у вас не получится! Еще не родилась та сволочь, которая сможет меня убить!

Нэй неожиданно всеми пятью пальцами правой руки уткнулся в грудь Бонифация. И несколько раз как на пианино сыграл пальцами на золочено-сиреневом его камзоле. А потом: