Вторая Книга. Друзья и Враги. Демоны наших сердец. Том Второй. Сердце власти (СИ)

Орса. Окрестности тюрьмы Креза.

Ночь.

— Не понимаю, Нэй, что мы тут делаем? — проговорил Комис, продолжая ходить туда-сюда в этом маленьком переулке, примыкающем к стенам тюрьмы Креза. Жуткое соседство, если вспомнить все слухи об этой тюрьме.

Нэй закинул орешек в рот, разжевал его и медленно произнес:

— Я просто сижу, а ты нервничаешь.

— Очень смешно, Нэй!

— Все будет хорошо! — и тут же вскочил с места, оттолкнул Комиса за свою спину.

Гости пожаловали.

Высокие, серые, не понять, кожа на них или эта такая одежда. Но в них чувствовались сила и властность.

Харикаты — говорящие со смертью.

— Приветствую вас! — проговорил Нэй и поклонился.

— Зачем ты звал нас, человек-сошо! — женский голос.

— Мое почтение вам, Шаршани, — Нэй поклонился в сторону говорившей. — Честно говоря, я хотел задать один вопрос и поговорить о ваших рабах.

— Твой вопрос? — уже мужской голос, впрочем, лишь по малым интонациям голоса можно было различить.

Ну ребята на реверансы не отвлекались, а сразу к делу.

— И вам мое почтение, Аргхартум! — Нэй поклонился и второй фигуре. — А мой вопрос прост, уважаемый Аргхартум — я жив и здоров, а значит, вы ошиблись когда-то, признавая меня мертвым. Ошиблись?

— А почему ты думаешь, что ты жив? — проговорил Аргхартум.

Нэй аж подавился.

— Ты умер для одной жизни, чтобы начать жизнь новую. Твоя смерть — это всего лишь ступенька к твоему изменению и познанию. Загляни в Локрус и найдешь там себя, ту жизнь, которую ты потерял, ту которая была бы возможной, не будь бы разноцветных лепестков, так тебя привлекших! — это Шаршани.

— Разноцветных ле… О! — Нэй схватился рукою за лоб — вспомнил тот кошель, с которого все и началось. Ведь на нем и в самом деле были вышиты разноцветные лепестки, даже не его толщина Нэя привлекла вначале, а именно цветы! Как пчела на мед! — То есть я умер, чтобы…

— Возродиться! — проговорил уже Аргхартум. — Но мы больше не скажем ничего, ты сам должен все понять.

Нэй замотал головой, пытаясь собрать мысли в единое целое.

— О каких наших рабах ты хотел спросить? — это Шаршани.

М-да, подумать они не дают.

— О тафгурах! Когтистых! Почему они такие, какие есть, и почему они ушли от вас?

— Они не уходили, человек-сошо, они просто предали нас, — это Шаршани.

А Аргхартум сделал два резких шага вперед и оказался бы рядом с Комисом, но Нэй был чуть проворней и снова затолкал того за свою спину.

— Он позвал нас и привел его, чтобы мы все вспомнили! Так близко чувствовать — это так непривычно после долгих лет.

— Но этот мальчик не совсем тафгур, он пытается оставаться человеком, — проговорила Шаршани.

— Просто рабом мало кто хочет быть, — сказал Нэй.

Было хорошо видно, как две фигуры обменялись взглядами, и Нэй мог поклясться, что в этот момент они о чем-то молча договаривались и, видимо, договорились.

— Они не наши рабы, человек-сошо… — начал фразу Аргхартум…

— Они наши дети! — закончила Шаршани.

— Какого… — Нэй всплеснул руками, мотнул головой и проговорил очень серьезно: — А с этого места можно поподробней?

Но сразу поподробней не получилось, потому что, чуть осмелев, из-за плеча Нэя неожиданно выглянул Комис, хотя он и был выше друга на целых десять сантимов, и проговорил:

— Ребята, а вы не могли бы не шипеть? Уж больно голова болит.

Нэй повернулся к Комису:

— Ты что, не понимаешь наш разговор?

Комис замялся:

— Ну, отдельные слова в начале фразы, а потом все сливается в одно единое шипение.

— Но ты же должен их понимать!

— Тафгуры не стремились нас понять, — начал Аргхартум…

— Им потребовались Избранные, — закончила фразу Шаршани.

Ну, да. Нужно прожить тысячелетия, чтобы так синхронизировать свои речь и мысли!

— Избранные?

— Они понимали нас.

— И доносили наши слова до тафгуров.

— Так, — Нэй приложил пальцы к вискам и задумался. — Так. Тик-так, тик-так. Таки-так.

Один из тафноргов-харикат хотел было что-то сказать, но Нэй поднял руку, останавливая эту попытку. Было видно, как за спиной Нэя тафнорги переглянулись. Да, да. На ушах тепловые точки.

— Так, друг мой, представь стену в своей голове. Ведь их шипение — не звуки, издаваемые их горлом, а звуки, создаваемые их мыслями. Это просто кажется, что они шипят и жутко давят нам на уши, на самом деле они просто говорят, а шипим мы, стараясь защититься от их ментального давления. Поэтому они не могут прекратить шипеть, потому что просто не знают, как это сделать!

— Человек-сошо…

— Ты знаешь даже…

— Больше нас!

— Кто ты?

Теперь они заговорили в едином разуме. Очень любопытное стороннее впечатление.

Нэй поднял руку, продолжая размышлять:

— Я Нэй Вейн, человек-сошо, но кое-что изучал о вас перед нашей встречей, — и совершенно неожиданно. — Стоп машина! Не нужно стену! Стена — это конечный объект, поэтому ты не защитишься от шипения, оно просто обойдет стену и продолжит давить на уши.

— Но стена в комнате…

— Закрыта!

— Да. Но это тупик. И из клетки порой очень тяжело выбраться.

Он взял обалдевающего со всего этого Комиса за плечи:

— Закрой глаза. Представь зеленый луг. Он бесконечен!

— Сложно представить, но я попробую.