Вторая книга сновидений (ЛП)

В гневе она стала очень бледной, будто замерзла. Я бы стала такой же, если бы из-за пунша мне не было так хорошо.

– Мне тридцать пять, и я совершенно не обязан выполнять ни одного предписания моей матери, – заявил Чарльз, хоть и немного поздновато.

– Лотти ни дура, ни охотница за деньгами, – прошипела Миа, пока ее пальцы мелькали над экраном телефона.

– Я знаю, – кивнул Чарльз.

– Она умная и красивая – почему она должна охотиться именно за стоматологом? Она может заполучить кого угодно!

– Я знаю, – повторил Чарльз.

– Миа, не хочешь немного теплого пунша? – спросил Грейсон. – Думаю, тебе не помешает.

– Ты с ума сошел? Ей только тринадцать! – Я выхватила кувшин из его рук. – Ты хочешь, чтобы она начала танцевать на столе? Вполне достаточно, если пьян только один из нас. А мне уже хватит, я не могу ничего гарантировать.

– Вот как? – усмехнулся Грейсон. – Это интересно.

– Я вообще-то не пью, – начала оправдываться я. – Но твоя бабушка действительно... а еще нужно петь гимн... о нет, я что, начала мямлить?

– Нет! – Грейсон уже хохотал во весь голос. – Лив, здесь нет никакого алкоголя – только горячий апельсиновый сок со специями.

– Что?!

Я не пьяна? И даже не навеселе? Но почему они устроили такое представление с этим пуншем? Знаменитый! Специальный! Ну хорошо, зато это объясняет, почему алкоголь совсем не почувствовался.

– И про национальный гимн я просто пошутил, – весело продолжал Грейсон. – Поверь, никто не приехал сюда ради пения. Ни трезвым, ни пьяным. И разве ты видишь здесь портрет королевы?

Я уставилась на него.

– Ты это придумал? Ты обманул нас? Так просто?

Нехотя мне пришлось признать, что это было очень забавно.

– Эй, я не ожидала от тебя такой фантазии и коварства, – улыбнулась я.

– Да уж, ты меня недооцениваешь. – Грейсон снова забрал у меня кувшин. – Теперь, когда ты знаешь, что не пьяна и никто не заставит тебя петь, хочешь еще стаканчик?

– Нет, теперь от этого никакого удовольствия.

Я задумчиво посмотрела на Грейсона. Когда он улыбался так, как сейчас, легко можно было представить, каким он был маленьким мальчиком – беззаботным, счастливым и полностью довольным собой.

– Ты действительно подарил Эмили символ бесконечности?

Улыбка Грейсона заметно потускнела.

– Я имею в виду – знаешь ли ты, как долго длится бесконечность? – спросила я. – Дольше, чем целая жизнь.

Он промолчал.

– Плохие новости! – Миа вернула Грейсону его айфон. – Если хочешь сбежать, совершив убийство в состоянии аффекта, нужно быть очень быстрым.

– Кому ты это говоришь? – пробормотал Чарльз.

– На этот раз ВВЖ не останется безнаказанной! – заявила Миа. – На этот раз мы должны защитить честь мамы и Лотти. И нашу тоже. Нельзя больше с этим мириться.

Глаза Грейсона полезли на лоб.

– Что еще за ВВЖ?

Глава 9

Впоследствии мы долго спорили, кому первому пришла в голову эта идея – Миа настаивала, что ей. Уже на обратном пути мы глубоко задумались, как преподать ВВЖ урок. Мы просто обязаны были сделать это. Чаша нашего терпения наконец переполнилась, и мы хотели уколоть ее в самое чувствительное место. И тогда мы подумали – точнее, Миа подумала, как она утверждала, – о стоявшей в саду самшитовой птице, мистере Снаглзе. К которому, кроме самой миссис Спенсер, никто не мог прикоснуться и пальцем. Было очевидно, что она дорожит этим самшитом больше, чем всем остальным в целом мире.

Да, мистер Снаглз был ее слабым местом. И в воспитательных целях мы должны были уколоть именно в это слабое место. Или, точнее, изрезать его. Часы мистера Снаглза в качестве павлина были сочтены.

Оставшуюся часть вечера мы потратили на планирование нашего рейда, незаметный сбор необходимых инструментов и ожидание, пока все обитатели дома наконец-то заснут. Я бы охотно поехала на велосипеде, но дверь гаража скрипела так громко, что мы могли всех перебудить. Тем более что до дома ВВЖ было всего десять минут пешком, и по пути мы обсуждали, в какое животное превратится мистер Снаглз. Дойдя до места, мы все еще никак не могли договориться: Миа была за пингвина, а я настаивала на скунсе, потому что для последнего не требовалось жертвовать целым павлиньим хвостом, а можно было обрезать только некоторые его части.

Дело в том, что мы слишком переоценили наши навыки обрезания самшита. Даже в менее жестких условиях – было темно, холодно, мы должны были торопиться, а в спешке достать подходящие инструменты для обрезки оказалось негде – придать мистеру Снаглзу новый облик стоило бы больших усилий. В довершение мы так и не определились с нашей конечной целью – «Пингвин!» – «Нет! Скунс!» – и теперь Миа обрабатывала мистера Снаглза спереди ножовкой Эрнеста, а я сзади большими хозяйственными ножницами.

Но, по крайней мере, мы добрались без помех. По пути нам не встретилось ни одного человека (и это называется большой город!), а на аллее Вязов все тоже мирно спали, несмотря на полнолуние. Единственными звуками, слышными в ночной тишине, были «щелк-щелк» моих ножниц и «вжик-вжик» пилы Миа. И наши негромкие проклятья.