Вторая любовь

Пока что «кадиллак» спокойненько стоял на подземной парковке на Ван-Несс. В основном для того, чтобы Эмбер не совала свой нос.

Во второй половине дня Кристос отправился на поиски волшебника Карлоса в магазинчик скобяных изделий на Мишн, между Восемнадцатой и Девятнадцатой улицами. Эту лавчонку посещали в основном клиенты-испанцы, и торговали там рабочими инструментами, тостерами, дешевыми наборами ножей и пластиковой посудой. Там оказалось полно всякого другого барахла.

Кристосу пришлось заходить дважды, прежде чем он наткнулся на парня, чье имя «Карлос» было вышито на кармане рабочей куртки, вернее, старенькой рубашки, закатанные рукава которой обнажали тюремную татуировку.

Кристос дождался, пока тот завернул для какой-то испанки дешевенький набор небьющейся кухонной посуды, пять долларов за все сейчас, и потом по два доллара в неделю в течение девяти недель.

Как только дама ушла, Кристос подошел к прилавку и, посмотрев на Карлоса, сказал, вместо того, чтобы представиться:

— Меня послал Слик.

Карлос отвел его в сторону и взглянул на него:

— Слушаю.

— Он сказал, что ты как раз тот парень, кто может это сделать. — Кристос показал маленький кусочек воска с отпечатком ключа.

Карлос не был дураком. Он узнал в слепке автомобильный ключ, и сложил два и два.

— Это тебе обойдется в четыре сотни, — объявил он. — Половину вперед, остальные, когда придешь забирать это.

Четыре сотни зеленых?

— Ты что, шутишь? — Кристосу очень хотелось, чтобы это оказалось шуткой.

Но Карлос, оставаясь совершенно бесстрастным, только пожал плечами:

— Или договоримся, или разбегаемся. Мне-то не горит, парень.

Кристос понимал, что не ему сейчас спорить. Черт. Ему нужен этот ключ. И Карлосу это отлично известно. Поэтому Кристос достал две сотенные бумажки из кармана. Такие новенькие, хрустящие, почти игрушечные с большим портретом Бена Франклина.

Деньги и слепок с ключа исчезли в ладонях Карлоса.

— Зайдешь перед закрытием.

Когда Кристос вернулся без четверти шесть, Карлос уже сделал ключ. Но прежде чем протянуть еще двести баксов, Кристос поинтересовался:

— А если ключ не подойдет?

Карлос наградил его мрачным взглядом, помолчал минуту.

— Он подойдет, — наконец негромко ответил парень.

— Ты выглядишь очень уверенным в себе.

— Так и есть, приятель. — И вдруг Карлос удивил его. — Это тебе от заведения. — Он протянул ему маленький коричневый бумажный пакет.

Кристос заглянул внутрь. Там оказалась отвертка.

— Это для того, чтобы ты не забыл поменять номерные знаки. Мой тебе совет, сделай это прямо сейчас. Если посмотришь хорошенько по сторонам, обязательно найдешь подходящие номера. Понял, что я сказал?

Кристос не был уверен, как это воспринять: как хороший совет или приказ, просто кивнул и вышел. Потом он проехал на своей машине в аэропорт. Припарковал ее на стоянке и пешком прошел в гараж. Выждав, пока глаза привыкнут к темноте, он стал искать самую старую машину. На ней, вероятно, не должно быть сигнализации.

И фортуна еще раз улыбнулась ему. Он нашел старый «форд-селика», отвинтил номера, засунул под полу куртки и вернулся к своей машине. По дороге обратно в город, Кристос решил выждать, пока закроются бары. Потом, после двух часов ночи, он уведет «терсель» со стоянки. И при первой же возможности переставит номера.

И сейчас в одно ухо впуская, а в другое выпуская квохтанье Эмбер — что-то насчет того, что они больше не общаются, — Кристос отключился. Следующее, что он понял, это что он, вероятно, заснул. Потому что когда парень проснулся, пластмассовые настенные часы Эмбер, изображающие розовую кошку с большими глазами, дергающимися налево-направо, и с хвостом вместо маятника, показывали, что уже почти полночь.

Кристос зевнул, сел и почесал голову.

Он остался один. Эмбер ушла. Вероятно, в свой топлесс клуб, трясти сиськами перед туристами. Кристос решил, что чашка крепкого кофе ему не помешает. Ему предстоит украсть тачку, а для этого нужно иметь ясную голову.

52

В понедельник утром Дороти-Энн широким шагом вышла из своего персонального лифта, поднявшего ее прямо в кабинет. Было десять часов. От походки молодой женщины веяло настоящей весной, а лицо сияло. Ее кремовый костюм от Шанель был обшит аквамариновой тесьмой точно такого же цвета, что и сияющие глаза, а позолоченные пуговицы дополняли золото ее волос.

Молодая женщина швырнула свой кейс фирмы «Вуиттон» на письменный стол эпохи Регентства, открыла замки, подняла крышку и достала стопку документов.

Не успела она сесть, как Сесилия Роузен, как всегда воплощение холодного шика, локтем открыла дверь из приемной и вошла с серебряным подносом в руках. На нем, как обычно, стояла чашка кофе-капуччино, сок грейпфрута и крохотный кусочек обезжиренного датского кекса.

— У вас в приемной неожиданный посетитель, — как-то очень обыденно объявила она. — Йен Коннери очень хочет с вами встретиться. Но ему не назначено. Не подумал даже позвонить заранее. Никак не предупредил. Просто заявился, и все. — Секретарша посмотрела на своего босса. На лице ее было написано отвращение.