Позиции у Эль-Аламейна тянулись от железнодорожной станции того же названия до непроходимой впадины Каттара, расположенной в 35 милях к югу. Это была слишком растянутая линия для тех войск, которые имелись в наличии, чтобы ее удержать. Была проделана большая работа, однако если не говорить об усиленных полевых укреплениях вокруг самого Эль-Аламейна, то эта линия состояла главным образом из несвязанных между собой сооружений. Однако фланги были надежными, и 8-я армия получила сильные подкрепления. Реорганизация 8-й армии не заняла много времени благодаря существовавшим преимуществам – коротким коммуникациям и близости Александрии, находившейся на расстоянии всего лишь 40 миль. Окинлек, приняв непосредственное командование, сразу же попытался вновь завладеть тактической инициативой. Уже 2 июля он предпринял первую из целого ряда контратак, которые продолжались до середины месяца. Эти контратаки ставили под угрозу непрочное превосходство Роммеля.
Коммуникации Роммеля были действительно напряжены до предела, и его войска были истощены. Лишь дюжина германских танков все еще была пригодна для боя, а превосходство английской авиации, особенно истребителей, опять становилось подавляющим. 4 июля Роммель сообщал, что он откладывает свои атаки и переходит на время к обороне с целью перегруппировки и пополнения своих войск. Однако он все еще был уверен, что возьмет Египет, и такого же мнения придерживались Муссолини и Гитлер.
Фюрер, не спрашивая ни итальянцев, ни свое собственное военно-морское командование, отложил атаку на Мальту, пока завоевание Египта не будет завершено.
Контратаки Окинлека оказывали очень сильное давление на Роммеля в течение первых двух недель июля. Затем он принял вызов и с 15 по 20 июля возобновил свои попытки прорвать английскую линию. 21 июля ему пришлось доложить, что он был остановлен: «Кризис все еще существует», 26 июля он предусматривал отступление к границе. Он жаловался, что получил мало подкреплений; ему не хватало людей, танков и артиллерии; английская авиация проявляла чрезвычайно большую активность. Так битва шла с переменным успехом до конца месяца, пока обе стороны не измотались в боях и не остановились. 8-я армия под командованием Окинлека выдержала штурм и во время своей упорной обороны взяла несколько тысяч пленных. Египет все еще был в безопасности.
Глава вторая
Решение об операции «Торч»
В течение июля, когда в политическом отношении мои позиции были особенно слабы и когда не было ни проблеска военного успеха, мне надо было добиться от Соединенных Штатов решения, которое – хорошо ли, плохо ли – имело решающее значение в течение следующих двух лет войны. Это был отказ от всех планов вторжения через Ла-Манш в 1942 году и оккупации Французской Северной Африки в течение осени или зимы крупными англо-американскими экспедиционными силами. На протяжении некоторого времени я тщательно изучал настроение президента и его реакцию, и я был уверен, что североафриканский план имел для него большую притягательную силу. Этот план всегда был моей целью, как это было сказано в моих документах от декабря 1941 года. В нашем английском кругу все были теперь убеждены, что вторжение через Ла-Манш в 1942 году окончится неудачей, и ни один военный человек по обе стороны океана не был готов рекомендовать такой план или взять ответственность за него. К этому времени на английской стороне существовало общее согласие по поводу того, что никакая крупная операция вторжения через Ла-Манш не может состояться до 1943 года, но что все подготовительные меры для осуществления этой операции максимальными силами надо продолжать с величайшим усердием.
11 июня военный кабинет пришел к выводу, что подготовка к операции «Следжхэммер» (атака на Брест и Шербур) должна энергично продолжаться «исходя из того, что операция не будет начата, если не будет условий, которые дают хорошую перспективу на успех». В начале следующего месяца положение было вновь изучено начальниками штабов. 2 июля они составили меморандум, комментирующий происходившее ранее обсуждение вопроса в военном кабинете. Они заявили, что