Читаем Вторая мировая война. (Часть II, тома 3-4) полностью

9-й корпус совершил широкий прорыв линии фронта противника. Две бронетанковые дивизии обогнали пехоту и вступили в Массико, находящийся на полпути к Тунису. На следующий день, 7 мая, они продолжали наступление, и 7-я бронетанковая дивизия вступила в Тунис, а затем повернула на север, чтобы соединиться с американскими войсками. В то же время сопротивление на главном участке американского фронта было сломлено, и американская 9-я пехотная дивизия достигла Бизерты. Три германские дивизии попали, таким образом, в ловушку и 9 мая сдались в плен.

6-я бронетанковая дивизия, а вслед за ней английская 4-я дивизия, а также 1-я бронетанковая дивизия, действовавшая справа, продвинулись на восток через Тунис и вокруг него. Они были задержаны поспешно организованным сопротивлением в ущелье возле моря в нескольких милях восточнее города. Однако их танки прорвались ночью 10 мая и вступили в Хаммамет на восточном побережье. За ними 4-я дивизия обогнула мыс Бон, не встретив сопротивления. Все остальные войска противника попали в ловушку на юге.

Адмирал Кэннингхэм провел все приготовления к окончательному поражению противника и 7 мая приказал всем своим военно-морским силам патрулировать проливы, чтобы не позволить войскам держав оси провести эвакуацию типа «Дюнкерк». 8-го он приказал: «Топить, жечь и уничтожать. Ничего не пропускать». Но лишь несколько барж пытались спастись бегством, и почти все они были захвачены или потоплены. Днем и ночью эсминцы и корабли береговой обороны вместе с авиацией продолжали свою безжалостную работу. В общем итоге 897 человек сдались командам наших кораблей и лишь 653 удалось бежать; большинство из них бежало ночью на самолетах. Наши потери были незначительными.

Первый конвой судов, посланный прямо через Средиземное море впервые после 1941 года, вышел из Гибралтара 17 мая 1943 года и прибыл в Александрию без всяких потерь 26 мая. Открытие вновь этого пути на Средний Восток сократило для нас расстояние примерно на девять тысяч миль, что составляло для каждого среднего грузового судна экономию около 45 дней пути.

12 мая я получил следующую телеграмму:

Генерал Александер – премьер-министру

12 мая 1943 года

«Конец очень близок. Фон Арним взят в плен, и число военнопленных, вероятнее всего, достигнет более 150 тысяч человек. Всякое организованное сопротивление прекратилось, держатся еще лишь отдельные очаги сопротивления. Наши трофеи, по-видимому, составят более 1000 орудий, из которых 180 калибра 88 мм, 250 танков и несколько тысяч грузовых автомобилей, многие из которых находятся в полной исправности».

В этот день 6-я бронетанковая дивизия соединилась с 8-й армией. Окружение противника было завершено. Противник сложил оружие.

Главав двадцатая

Моя третья поездка в Вашингтон

Причины, побудившие меня поспешить в Вашингтон, после того как исход войны в Африке не вызывал сомнения, были серьезные. Что же нам делать с нашей победой? Должны ли ее плоды быть собраны только на Тунисском выступе или же мы должны вывести Италию из войны и привлечь Турцию на нашу сторону? Это были решающие вопросы, на которые можно было дать ответ лишь в результате личного совещания с президентом. На втором месте после этих вопросов находились планы действий на Индийском театре. Я знал, что существуют серьезные скрытые разногласия, и если их не урегулировать, то они могут привести к большим затруднениям и к нерешительным действиям в течение оставшихся месяцев года. Я решил провести совещание на самом высоком уровне.

Врачи запретили мне пользоваться бомбардировщиком, так как он летит на большой высоте, а «летающие лодки», обслуживающие северный путь, из-за льда не смогут взлететь раньше 20 мая. Поэтому было решено ехать морем. Мы выехали из Лондона в ночь на 4 мая и сели на пароход «Куин Мэри» в Клайде на следующий день.

Конференция, которую я окрестил «Трайдент», была рассчитана, по крайней мере, на две недели и должна была охватить все аспекты войны. Поэтому наша делегация была довольно многочисленной.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное