Вторая мировая война. (Часть III, тома 5-6)

Чтобы усложнить дело, противник выпускал снаряды залпами, рассчитывая нейтрализовать нашу систему обороны. Наши обычные методы «перехвата» оказались слишком медленными, и поэтому истребителям приходилось постоянно патрулировать в воздухе, обнаруживать и преследовать свою дичь с помощью указаний и непрерывных коррективов радарных станций и наземных наблюдателей. Самолеты-снаряды были гораздо меньше по размеру, чем обычные самолеты, и поэтому их труднее было и заметить, и поразить. Было слишком мало шансов на то, чтобы сбить самолет-снаряд с дистанции более 300 ярдов, но в то же время было опасно открывать огонь с дистанции менее 200 ярдов, ибо взорвавшийся снаряд мог бы уничтожить атакующий истребитель.

Огненная струя выхлопных газов облегчала обнаружение снаряда в темноте, и в течение первых двух ночей наши зенитные батареи в Лондоне открывали по ним огонь и, как утверждают, сбили немалое количество их. Но оказалось, что это на руку врагу, поскольку в противном случае многие из этих снарядов взорвались бы на открытой местности за пределами столицы. Поэтому было запрещено сбивать самолеты-снаряды над районом столицы, и к 21 июня зенитные орудия были выдвинуты вперед, на линию, проходившую по возвышенности Норт-Дауне. Многие снаряды летели на таких высотах, которые, как нам казалось вначале, создадут определенные трудности для наших зениток, ибо они летели то слишком низко для крупнокалиберных батарей, то слишком высоко для других орудий. Однако, к счастью, оказалось возможным использовать тяжелые крупнокалиберные орудия против более близких целей, чем мы вначале предполагали. Мы, конечно, понимали, что некоторые снаряды минуют и наших истребителей, и зенитные орудия, поэтому мы решили задерживать их при помощи широкой системы аэростатов заграждения на юге и юго-востоке Лондона. В ходе этой кампании аэростатами заграждения было перехвачено 232 снаряда, каждый из которых почти наверняка упал бы где-либо в районе Лондона. И хотя через нашу систему обороны проникало гораздо меньшее количество снарядов, чем вначале рассчитывал противник, они все же ставили перед нами очень много проблем.

По расчетам Гитлера, это новое оружие должно было иметь «решающее» значение в осуществлении его сумасбродного плана достижения мира. Даже его военные советники, которые были менее одержимыми, чем их хозяин, надеялись, что муки Лондона заставят нас использовать часть наших армий для обреченного на гибель десанта на побережье Па-де-Кале в попытке захватить пусковые площадки. Однако ни Лондон, ни правительство не дрогнули, и 18 июня я мог заверить генерала Эйзенхауэра, что мы выдержим испытание до конца и не просим никаких изменений его стратегии во Франции.

С осени 1943 г. велась бомбардировка нашими самолетами пусковых станций немецких «фау», но к концу июня стало ясно, что теперь эти операции не дают хороших результатов. Командование бомбардировочной авиации, желая как можно эффективнее помочь Лондону, искало более подходящие объекты и скоро их нашло. Главные склады самолетов-снарядов во Франции находились в нескольких больших естественных пещерах вокруг Парижа, когда-то использовавшихся французами для разведения грибов. Немцы решили, что в одной из этих пещер в Се-Ле-д'Эссеран, в долине Уазы, можно хранить две тысячи таких самолетов-снарядов. 70 процентов всех снарядов, выпущенных на Лондон в июне, поступили с этого склада. В начале июля этот склад был полностью уничтожен нашей бомбардировочной авиацией, использовавшей для этого самые тяжелые бомбы. Другой склад, в котором, как полагали, находилось 1000 самолетов-снарядов, был уничтожен американскими бомбардировщиками. Нам стало известно, что, по меньшей мере, 300 самолетов-снарядов было безвозвратно погребено только в одной этой пещере. К концу кампании около двух тысяч летчиков английской и союзной бомбардировочной авиации погибли, обороняя Лондон.