Вторая невеста

– Не знаю. Что-то было странное, раз сторож обратил на него внимание. Он и сам не знает. Но, говорит, было.

– Почему в перчатках? – взволнованно спросил Зотов. – Чтобы не оставлять отпечатков пальцев?

– Здравая мысль, Савелий. Я думаю, они могли уехать в машине Алины вдвоем. Через полчаса «Магнолия» закрывалась, и ее «Тойота» осталась бы на стоянке одна. Они заехали к ней домой, выгрузили продукты и… – стал рассуждать вслух Федор.

– Если он имел место, этот мужик, – перебил Коля. В голосе его слышался здоровый скепсис. – Свидетели – это дело такое, сам знаешь. Там сотни машин.

– Знаю. Но если был мужик, гипотетически, то они могли уехать вдвоем. Тут важен временной фактор – убрать с парковки красную «Тойоту» до одиннадцати. Мы знаем, что Алина вернулась домой, занесла продукты, а потом поехала куда-то… Не представляю, куда можно было отправиться на ночь глядя.

– Ты не представляешь, а я так даже очень, – буркнул Коля, вспомнив про Ирочку, которая часто приходила за полночь, и тогда он устраивал ей воспитательные беседы с холодным душем.

– Она могла выйти из дома не по своей воле, – заметил Федор.

– Она вышла из дома сама, – сказал Коля. – Собственными ногами. Занесла продукты и вышла.

– Откуда ты знаешь? – спросил удивленно Савелий.

– Спроси у Федора. Пусть великий детектив расскажет, откуда я знаю. – Коля хмыкнул и потянулся за бутылкой.

– Федя! – воззвал Савелий.

Алексеев не спешил отвечать. Вдруг спросил:

– Где она держала машину?

– На стоянке за два квартала от дома.

– Ты хочешь сказать, что она поставила машину на стоянку, а затем взяла ее снова? – спросил Федор.

– Ничего не понимаю! – воскликнул Савелий. – Коля!

– Ну… да. – Капитан был разочарован. – Она оставила «Тойоту» на стоянке в одиннадцать сорок две пятнадцатого июля, о чем есть запись в журнале, и взяла снова через тридцать восемь минут, то есть в двенадцать двадцать.

– Федя, как ты догадался? – спросил Савелий.

– Элементарно, – ответил тот небрежно. – Коля знает, что девушка вернулась домой и вышла еще раз, причем по своей воле. Ее не вынесли завернутой в одеяло, она вышла сама. Знать это капитан может лишь в том случае, Савелий, если у него есть свидетель. Дежурный со стоянки, например.

– То есть она вернулась домой, а потом ей могли позвонить и вызвать! – сообразил Савелий. – Или… нет! Она могла вернуться не одна, а с тем, в черных перчатках.

– Она вернулась одна, – сказал Федор. – Из свежей информации о стоянке ясно, что она вернулась домой одна.

– Почему?

– Давай смоделируем ситуацию, Савелий. Она вернулась с типом в перчатках. Гипотетически. Они занесли домой продукты. Он остался у нее, а она поехала ставить машину. Что было дальше?

– Ну… потом она вернулась в квартиру, – сказал Савелий.

– И что?

– Они могли поссориться, и она…

– …побежала за машиной, чтобы отвезти его домой? В таких случаях мужчина уходит сам. А она зачем-то снова взяла «Тойоту». То есть за эти тридцать восемь минут произошло нечто, Савелий, что заставило ее…

– Что?

– Ей могли позвонить, как ты предположил, и сказать, что… ну, например, беда с женихом, случилась авария, или с подружкой, да что угодно, чтобы выманить ее из дома.

– Но тогда она… – Савелий испуганно переводил взгляд с Федора на Колю. – Тогда получается, что она… что они ее?..

– В любом случае так получается, – сказал Федор. – Ладно, Савелий, ты успокойся, ничего пока не известно. Посмотрим. Коля начеку, в поиске, мы вот помогаем ему по мере сил.

Все замолчали. Коля был раздражен, Савелий испуган, Федор задумчив.

– Пить кто-нибудь сегодня будет? – заговорил наконец Астахов и потянулся за бутылкой. – Слушайте, а пожрать тут у них есть?

Они выпили, и Федор спросил:

– Фотографии с выставки у тебя с собой?

Глава 4 Богема

На фотографиях была Майя Корфу, мэр со свитой, люди с камерами и микрофонами, знакомые Федору Алексееву местные художники-соперники – Николай Башкирцев с женой Мариной, директором исторического музея, и Виталий Щанский. Первый – в черном костюме, с бабочкой, второй – расхристанный, в линялых джинсах, камуфляжной майке и потертой кожаной куртке.

Много оказалось фотографий с Алиной Поляковой, исчезнувшей невестой, и ни одной с Полиной Скорик. Алина, оживленная, улыбающаяся, на фоне картины с женихом и невестой; в центре зала; смотрящая в объектив, машущая рукой. Вот она рядом с Майей Корфу, что-то говорит, протягивая буклет… Художница чиркает автограф, на другой – улыбаясь, протягивает каталог обратно. Алина присела в реверансе. Белое платье, красный жакет.