Вторая невеста

Утром четвертого дня Андрей побил папарацци, подстерегавшего их у дома Федора и резво заклацавшего камерой, когда они вышли из подъезда. Никто не успел вмешаться. Пролилась первая кровь, осколки камеры разлетелись по двору. К счастью, папарацци жаловаться не стал, а в местной прессе появились фотографии драки, снятые сидевшим в кустах его коллегой-снайпером.

Федор, похудевший, корчась от чувства вины – нужно было встретить Полину после работы, не отпускать от себя, – налетел на капитана и потребовал информации и действий.

Он бесконечно задавал себе вопрос: почему? Максим видел его с Полиной в ресторане, он видел его также с Майей Корфу в «Белой сове»… и что? Что происходило в его бедной голове? И где он прятался? Где он спрятал новую жертву? Кто помогал ему?

…Позвонил Леша Добродеев, захлебываясь от возбуждения, сообщил, что маньяк-убийца Максим Тур, он же дива Стелла, сводный брат… (драматическая пауза и выстрел!) Майи Корфу !! Всемирно известной художницы Майи Корфу! Твоей подруги, между прочим, не удержался он.

– А я чувствовал! – кричал журналист. – Старик Добродеев чувствовал – что-то здесь не так! Представляешь, Федорыч? Вся семейка с тараканами в голове! Недаром у нее такие картины! Этот сводный братишка в нежном возрасте убил мать и ее любовника! Десятилетний мальчишка застрелил мать! Уму непостижимо! Я узнал по своим каналам… это сугубо между нами, Федорыч, едет бригада из столицы, суперсекретное спецподразделение по борьбе с террористами, ребята опытные, похлеще Рэмбо, они этого выродка из-под земли достанут! Разве наши местные способны? Им только мелких жуликов по базарам гонять! Весь город на ушах!

Звонил Леша Добродеев не просто так, а по делу – хотел взять интервью у убитых горем родственников, которые, как доносит разведка, квартируют у него, Федора Алексеева.

– По старой дружбе, а, Федорыч? – кричал он. – Это будет бомба! Две девочки из одного города, обе исчезли, убиты маньяком-травести с уникальным голосом! Сводным братом мировой знаменитости! Безутешные родные приехали помочь поймать убийцу! И еще этот… Кристина, друг сердечный, еще одна жертва! За мной не пропадет!

Федор выругался сквозь зубы.

Глава 25 Приглашение на ужин

– Федор, извините, что беспокою…

Это была Майя Корфу. Бесцветный шелестящий голос. Вечер четвертого дня…

– Я совсем больна! То, что происходит… я ничего не понимаю! У меня в доме чуть ли не засада, какие-то люди… Слава богу, мне разрешили уехать! Ваш друг говорил, что нельзя, но Рыдаев обратился к итальянскому консулу, тот вмешался, и у меня самолет послезавтра утром. Я минуты считаю, даже хотела переехать в гостиницу. Я хочу попрощаться с вами, Федор.

Она замолчала. Ему показалось, что она плачет.

– Майя, это я должен извиниться, я давно не звонил.

– Я знаю! Федор, приходите ко мне, можно сегодня вечером, пожалуйста!

– Майя, боюсь, я не смогу…

Она перебила:

– Пожалуйста, пожалуйста, Федор! Кроме вас, у меня никого нет. Я никого не хочу видеть… Мне несколько раз звонил Добродеев, напоминал о знакомстве, набивался в гости. Страшный человек! Такие ни перед чем не останавливаются, напористый, бесцеремонный… Приходите, Федор, попрощаемся как друзья. Я приглашаю вас на… – она запнулась, – ужин. Идрия спрашивает о вас. Поговорим. Помните, я обещала подарить вам картину? Она ждет вас. Наверное, это в последний раз.

Федор согласился – а что еще ему оставалось делать? Он чувствовал себя виноватым перед Майей.

Его встретил Сергей в камуфляже, с карабином. Он кивнул, ощерил крупные желтоватые зубы в волчьей улыбке.

– З-заходи, Алексеев! У нас тут КПП. Д-документы с собой? – Видя недоумение Федора, пояснил: – Шучу. Живем как в осаде. Если бы не это, – он похлопал грубой рукой по стволу карабина, – журналюги приперли бы сюда палатки, да и твои дружки не забывают, интересуются. Как шакалы на дух падали… – В пронзительно-синих глазах афганца сквозила откровенная насмешка. – Попрощаться приехал?

Майя ожидала его на веранде, поднялась навстречу. Слабо улыбнулась.

– Спасибо, Федор. Видите, как все… – Она запнулась.

Он отметил, что художница похудела еще больше, полоска омеги подчеркивала острые ключицы. Синяки под глазами, морщинки в уголках рта. Она протянула ему руку, и он поднес ее к губам. Звенящего «радостного» браслета из десятка проволочек на руке не было.

Они расположились в знакомой Федору парадной гостиной, где был накрыт стол. Через окно он увидел «шаровую» композицию, с добрый десяток серо-голубых шаров лопнули – «шкурки» лежали на земле скукоженными линялыми тряпочками. Черные были на месте, стая ворон в сером дождевом облаке, все шесть. Ему казалось, раньше их было пять. В сгущающихся сумерках конструкция выглядела жалко и неряшливо…