Вторая невеста

— Почти. Павел выпил какой-то синтетический наркотик — их сейчас немерено, то ли водка перестала его забирать и захотелось усилить ее действие, то ли… самоубийство. Если самоубийство — возникает сразу несколько вопросов, и главный: много вы видели мужиков, которые кончают с собой, когда умирает любимая женщина? Хоть один случай припомните?

Зотов кашлянул протестующе, но снова промолчал.

— Я понимаю, Савелий, ты хочешь сказать, что литература дает нам вопиющие примеры… и так далее. Но то литература, а то жизнь. Кроме того, на фоне всего остального вряд ли это самоубийство. Федя прав — Зинченко знал убийцу, возможно, не с самого начала, а вычислил за восемнадцать лет, и тот убрал его как свидетеля, — сказал Коля.

— А если все-таки сам — то вопрос номер два: где он взял эту отраву? Он не выходил из дома несколько дней, холодильник пустой, никакой жратвы. Он только пил. Причем до того вечера он ничем подобным не баловался, как говорит экспертиза. Лежала отрава в укромном месте в кухонном шкафу, а в тот вечер он вспомнил о ней и решил попробовать?

А тут как раз гостей принесло — наш капитальный свидетель соседка говорит: к нему в тот вечер кто-то приходил. Возможно, этот человек принес ему подарок. Но стакан один. Проверили посуду на кухне и в серванте, везде отпечатки только хозяина. Друг Зинченко Константин Силич говорит, что не видел его четыре дня и вообще с трудом верит, что к нему могли прийти. Первые дни Силич даже ночевал у него, потом жена запретила, и в то время ни разу к Павлу никто не приходил и не звонил. Даже с работы. Если соседке не показалось, как я уже сказал — она наш главный свидетель, но она наверняка ничего не знает, а других у нас нет. Она последней говорила с Алиной, она — единственная, кто слышал, как приходили к Зинченко.

— А кто повесил платье на люстру? — спросил Федор.

— Как на люстру? — ахнул Савелий.

— Обыкновенно, взял и повесил… кто-то. Мы когда вошли, я прямо осто… остолбенел! Думал, женщина висит! Чужих отпечатков ни на вешалке, ни на люстре нет, но это, как ты понимаешь, Савелий, ни о чем не говорит. Сейчас все грамотные, отпечатки — вчерашний день. Теперь новая фишка — анализ ДНК! Так что, Савелий, не вздумай плюнуть на месте преступления, а не то — тебе амба!

В квартире — бедлам, я думал, был обыск, но Полина говорит, Зинченко сам все вывалил из шкафов, искал доказательства Алининой измены.

— А в прошлом Зинченко есть что-нибудь? — спросил Федор.

— В прошлом много всего. Про первую невесту вы уже в курсе. Зинченко два раза чуть не загремел в колонию — первый раз по малолетству, в четырнадцать, когда в драке убили подростка, и он не то принимал в ней участие, не то нет — мнения свидетелей разошлись. Адвокату удалось доказать, что его там не было. Драка была между районами, участвовало человек пятьдесят, тут сам черт не разберется.

И во второй раз, в семнадцать, когда проходил по делу об изнасиловании. Истица спустя пару дней забрала заявление, допускаю, не даром. Это то, что вылезло наружу. А сколько еще инцидентов было на самом деле, можно только догадываться. Проблемный подросток, недаром, по словам все той же свидетельницы, отец драл его как сидорову козу.

Первую невесту Зинченко убили перед свадьбой. Когда убивают девушку человека с такой репутацией, следователю и напрягаться особенно не нужно. А вот когда мужик с такой репутацией кончает жизнь самоубийством — возникает вопрос… Нет вопросов! — перебил себя Коля. — Не верю, что это самоубийство. Не верю, и точка! Хотя… — сказал он по недолгом раздумии, — если он причастен к убийствам, то допускаю, замучило раскаяние… Нет! — добавил с отвращением. — Не верю!

— А женщина, которая подтвердила его алиби, старая знакомая… — напомнил Федор. — Что-нибудь о ней есть?

— Документы уничтожены потопом, я уже говорил, компьютерной базы данных тогда не было. Отдал, что нашел, лаборантам. Мне тоже интересно, что за личность, с которой изменяют невесте в ночь убийства. Фамилия заканчивается на «ская» — Ковальская, Поманская, Лаевская — выбирай любую, имя — Людмила.

— Ты думаешь, алиби фальшивое? — спросил Савелий.

— Не знаю, будем работать. Найдем ее и спросим, что там за алиби.

— Знаешь, Коля, я тут подумал… — нерешительно начал Савелий.

— Ну?

— Я думаю, убила женщина!

— Интересно! Ну-ка?

— Федя сказал, это месть, а я думаю, что ревность. Убиты не все девушки, с которыми Зинченко встречался, а только те, на которых он собирался жениться.

Они молча смотрели друг на друга.

— А потом атрибутика: убийца унес туфли, расправил складки на одежде. И в этот раз тоже туфли… И платье… Как-то это по-женски. Может, Зинченко ее бросил, и она… А потом и его самого, понимаете? Поставила точку. Это была навязчивая идея… Я, помню, читал однажды, брошенная женщина убивала женщин бывшего жениха… лет тридцать подряд, никому и в голову такое не могло прийти!

— А затащить тело в склеп? Могла женщина? — спросил капитан.

Савелий пожал плечами.

— А эта, что забрала заявление, жертва насилия, ее координаты у тебя с собой? — спросил Федор.