Вторая планета

— Да… Мы их отправляем в крематории, а переел используют как удобрение. И это самое лучшее удобрение!

После этой экскурсии я на овощи и фрукты смотреть не мог!..

В другой день мы уже вместе с папой посещали плантации держи-дерева. У орангов был какой-то праздник, лаборатория не работала, и папа зашёл за нами.

Плантации были за городом: огромные, огороженные колючей проволокой. Вообще я заметил, что орангам присуща какая-то необоримая тяга к высоким заборам и колючей проволоки. У них даже школы были за проволокой! И все ученики — в пропусками. Стоят двое огромных орангов возле входа и проверяют пропуска у малышни! Показали одноразовые пропуска и мы — орангам, которые были уже в чёрном, с луками и дубинками.

— А чего это они с луками и стрелами? — спросил я тихонько папу.

— Это ритуальное оружие специальных отрядов, которые охраняют держи-дерево, — объяснял папа. — Кстати, ты знаешь, откуда взялось это держи-дерево? — обратился он уже к тёте Павлине. — Оно сконструировано здесь, на этих плантациях. В качестве биологического оружия.

— И они его отпустили? — ужаснулась тётя.

— Ага…

Плантации держи-дерева были обнесены высокими и довольно толстыми стенами. На стенах вымощены узенькие дорожки, огороженные с обеих сторон заборчиками.

— Чтобы никто не упал вниз, — объяснил экскурсовод.

— Я если всё-таки упадёт?

Экскурсовод лишь усмехнулся. И ткнул рукой вниз.

Там шевелилось держи-дерево. Не прикрытое травой, оно то сплеталось в зелёные клубки, то расползалось, выбрасывая перед собой тысячи колючих плетей. Подползало к стене, пробовало подняться по ней, оседало и снова лезло наверх.

— Оно что, голодное? — поинтересовалась тётя Павлина.

— Да. Скоро его будут кормить.

— А чем вы его кормите?

— Вон тем…

Экскурсовод показал рукой в сторону, и мы увидели сотни стоящих впритык клеток. Одни из них были пусты, из других выглядывали мелкие существа. «Роботы».

— Вы кормите держи-дерево ими? — спросила тётя Павлина.

Её лицо побледнело.

— Конечно, — ответил немного удивлённый экскурсовод. — Это обходится дешевле всего. Попробуйте напастись дичи, чтобы прокормить этакую прорву! Пока не началась война, мы вынуждены кормить держи-дерево вот этими существами. А потом, я надеюсь, ему хватит корма, — усмехнулся переводчик. — Который час? Без четверти двенадцать?.. Ровно в двенадцать будем наблюдать захватывающее зрелище!

Я весь аж содрогнулся: вспомнил, как оранги бросали через костёр съёжившихся существ. Папу также не привлекала будущая процедура, и он холодно ответил:

— Спасибо, но у нас мало времени. А нам ещё нужно побывать в храме держи-дерева.

Храм держи-дерева стоял неподалёку от плантаций. Это было высоченное сооружение с позолоченным куполом. Над ним торчала гигантская чёрная колючка: символ держи-дерева.

Там уже были предупреждены о нашем приходе: нас встретила толпа жрецов. Все они были в причудливых плащах, напоминающих листья дерева, с непокрытыми гладко выбритыми головами. Старший жрец выступил нам навстречу, предостерегающе поднял нал головой плеть держи-дерева, усеянную ядовитыми колючками.

— Знаете ли вы, что эти нечистые существа не имеют права даже приближаться к храму? — гневно вопросил он и ткнул плетью в сторону Жорки и Ван-Гена.

— Знаем, — спокойно ответил папа. — Но мы получили разрешение.

— Знаете ли вы, что за нарушение этого закона мы должны немедленно бросить их держи-дереву? — наступал на папу жрец; его глаза так и пылали.

— Знаем, — точно так же бесстрастно отвечал папа. — Но разрешение нам выдал сам Оранг Третий.

— Наш фюрер не мог дать такого богохульного разрешения! — завопил жрец.

Папа полез за пазуху, достал небольшую золотую пластинку.

— Вот это разрешение!

Жрец уставился на ней так, словно не верил собственным глазам. потом неохотно вернул пластинку папе, склонил бритую голову:

Мы обязаны выполнить волю нашего божественного фюрера… Но в храм мы впустим только вас, без этих двоих нечестивцев!

Нам пришлось подчиниться.

Внутри было темно и мрачно. Высокие сёрные стены, такой же чёрный пол, застеленный толстой чёрной тканью, приглушавшей шаги. Мы невольно стали разговаривать шёпотом.

— Не подходи близко к стенам! — предостерёг меня папа.

Я присмотрелся повнимательней: со стен свисали плети держи-дерева. Ядовитые колючки торчали повсюду, а впереди, перед позолоченным алтарём, была словно бы нора, сплетённая из держи-дерева.

— Что это? — спросил я папу.

Папа не знал. Тогда мы спросили экскурсовода. Тот с видимым страхом посмотрел на нору.

— Это — путь для тех, у кого перед фюрером нечиста совесть, — неохотно объяснил он.

— Какой путь, что он городит? — тётя Павлина присела перед норой, попробовала заглянуть внутрь.

Старший жрец вдруг что-то выкрикнул. Глаза его триумфально блеснули. Несколько жрецов метнулись вглубь храма, к стене. Стена тут же раздвинулась, в ней образовался тёмный проход. Жрецы нырнули в него, затопотали вниз. Какое-то время стояла напряжённая тишина, потом из отверстия вырвался рёв.