Вторая попытка

Весна, утро, лес, свидание с самой лучшей девушкой на свете… Вот если бы ещё не было войны… Закрыть бы сейчас глаза, сосчитать до трёх или до десяти, а потом открыть и оказаться в прежнем, довоенном мире. Где живы мама и папа, где всё хорошо. Единственное, что Вилор хотел бы забрать с собой из нынешней жизни в ту, воображаемую, – это Таня.

* * *

Витая среди прекрасных, но, увы, неосуществимых видений, Скубжевский неожиданно для себя самого легко вышел к основной точке сбора. На краю лесной полянки лежало густо заросшее мхом большое дерево, на котором спиной к Вилору сидела до боли знакомая фигурка. От радости Скубжевский перестал следить за тишиной своих движений и сделал несколько шагов обычной походкой. Сразу хрустнули под ногами валявшиеся на земле ветки, сидевшая фигурка вздрогнула и моментально обернулась, одновременно отработанным до автоматизма движением выхватывая из-под стёганки пистолет.

Скубжевский увидел, как девушка, заметив, что причиной тревожного хруста был он, с облегчением улыбнулась, вскочила с дерева и побежала ему навстречу:

– Вилор, ну почему так долго? Я уже всё, что могла, передумала, а тебя всё нет и нет.

– Ну видишь, я здесь, всё в порядке.

Скубжевский положил руки на плечи Тане, и впервые

в жизни она позволила это сделать. Но когда Вилор попытался её ещё и поцеловать, – мягко, но одновременно решительно отвела своё лицо в сторону. Впрочем, Скубжевскому сейчас с лихвой хватило радости и от прикосновения к плечам. Ему казалось, что сквозь свою и Танину плотные стёганые куртки он слышит удары сердца девушки и даже может без труда подсчитать её пульс.

Надо было искать партизанский отряд, командование которого заранее радиограммой было извещено о скором прибытии людей с большой земли для выполнения специального задания. Оставалось надеяться, что отряд не сменил место своей дислокации, известное Вилору и Татьяне. Если сменил, то потребуется дополнительное время на поиски, но молодые люди были уверены, что всё равно найдут партизан. В конце концов, отряд – это ведь не иголка в стоге сена, не может же он просто раствориться в лесу, даже таком огромном, болотистом и труднопроходимом.

Сверив ориентиры на местности с картой, молодые люди выбрали направление движения и пошли, стараясь ступать как можно бесшумнее. Однако постепенно лесная тишина, прохладное, но предвещавшее тёплый майский день утро, трели птиц, способные удовлетворить самый изысканный музыкальный вкус, настраивали на лирический лад и притупляли внимание. Тем неожиданней оказался прозвучавший почти громовым голос, который раздался откуда-то сзади:

– Стой! Руки вверх на голову! Не двигаться!

Скубжевского пробил насквозь холодный пот. Судя по напряжённому и побледневшему лицу Татьяны, она себя чувствовала не лучше. Вилор незаметно изловчился немножечко повернуться и боковым зрением увидел пожилого бородатого человека, одетого в укороченную, видимо, подрезанную шинель без знаков различия. На голове его была плотно нахлобучена видавшая виды кепка, потерявшая от времени какой-либо определённый цвет, но, похоже, изначально серая. В руках мужика зловеще поблёскивала винтовка.

Следом за бородачом из зарослей орешника показался парень лет двадцати пяти со «шмайссером» в руках. «Так это ж партизаны!» – с облегчением сообразил Скубжевский.

– Товарищи, мы свои! – в голосе Вилора звучала дрожь, которую он не смог пока подавить до конца.

– Это мы ещё разберёмся, кто тут свой, а кто не свой, – развязно ответил парень со «шмайссером». – Оружие есть? Корнеич, обыщи этих гавриков!

Мужик в укороченной шинели, который, судя по всему, и именовался Корнеичем, деловито начал обыскивать Скубжевского. Обнаружив ТТ, он буднично извлёк пистолет и сунул его себе за пазуху.

– А теперь Вы, мадам, – повернулся он к Сёминой.

– Какая я вам тут мадам? – возмутилась Татьяна и прикусила губу, оборвав себя на полуфразе.

Вилор заметил осторожность напарницы и пожалел, что с самого начала обратился к Корнеичу и сопровождавшему его парню словом «товарищи». А вдруг это никакие не партизаны, а самые настоящие полицаи? Правда, у полицаев должны быть в одежде хоть какие-то отличительные признаки, минимум повязка на рукаве. От этой мысли у Скубжевского немного отлегло на душе. Но он продолжал корить себя за то, что так неосторожно поступил при первом же контакте с незнакомыми людьми на оккупированной территории. «Какой из меня, к чёрту, разведчик, если я так оплошал?» – мрачно думал Вилор.

Таня тем временем пыталась решительно протестовать против ощупывания своего тела руками Корнеича:

– Я же женщина, Вы не смеете меня так досматривать!

– А мне всё равно: женщина ты или чёрт в юбке! – ворчал Корнеич, продолжая похлопывать её по одежде. – А ты, девка, к тому же не в юбке, а в штанах.

Корнеич извлёк наружу Танин пистолет и удовлетворённо засунул его себе в карман.

– Давай свяжем им руки! – предложил парень.

– Да ладно тебе, доведём так, тут недалеко. Да и не сбегут они, чую я.

– Прямо к командиру поведём? – не унимался парень.