Вторая попытка

— «Сисой» горит, в каземате взрывы!

Выкрик одного из флаг-офицеров сразу же привлек внимание командующего флотом — от ужасающего зрелища Степан Осипович на минуту обомлел, потом «смачно» выругался, осознав, что случилось. По всей видимости, вражеский снаряд как-то протиснулся в амбразуру и разорвался внутри обширного каземата, хорошо, что внутри поставили противоосколочные стенки, как на «Наварине» изначально, и это спасло от несчастья весь корабль. Зато из средней амбразуры выплескивались языки пламени и дыма.

— Поднять сигнал, отправить еще миноносец — пусть «Сисой» немедленно выходит из боя, и тушит пожар. На нем пороховые заряды возгорелись — такое бывает. Ничего страшного — бой продолжается в равных силах…

Русские адмиралы не извлекли должных уроков ни из японо-китайской, ни испано-американской войны, ни из собственного опыта боя в Желтом море. Да и как можно принимать в расчет такие «мелочи», особенно сидя в кабинете в столичном Петербурге. Так что когда начались пожары в Цусимском сражении, для многих «чиновников во флотских мундирах» это оказалось «полной неожиданностью»…

Глава 38

— Японцы и рады бы удрать, только как им своих «подранков» оставить нам на растерзание⁈ Заметьте, Михаил Павлович, как минимум два вражеских броненосца имеют серьезные повреждения — «Ясима» и еще трехтрубный, «улучшенный маджестик».

— Разобрать трудно, Степан Осипович, «Сикисима» это или «Хатцусе», но выглядит изрядно побитым, да и средняя труба у него уже фактически отсутствует. Мне кажется, что противник стал стрелять много реже, чем мы, — контр-адмирал Молас пристально вглядывался в линию вражеских броненосцев. Орудийных вспышек на них было гораздо меньше, чем в начале сражения, видимо, растущие боевые повреждения, и общая усталость команды за три часа непрерывного сражения уже оказывали свое воздействие.

— Так оно и есть, Михаил Павлович, я давно за стрельбой смотрю — как минимум семь двенадцатидюймовых пушек огня не ведут. На двух броненосцах по башне вышло из строя, на трех по одному стволу — только замыкающий «Асахи» все еще ведет огонь по «Цесаревичу» полными залпами. Шестидюймовых орудий едва половина действует — повыбили, да и волна мешает изрядно. Так что для нас нужно исключительно в свежую погоду с ними воевать — мореходность у противника никудышная, гораздо хуже, чем наших кораблей. Брони и пушек много, однако, низкобортные — вот тут поступились, в жертву принесли. А сейчас расплачиваются…

Макаров осекся, пристально глядя на удивительную картину. Вражеский броненосец быстро осел на нос, уйдя в воду форштевнем на сразу на полдесятка футов, «зарывшись», тут же выкатился из строя и начал сбрасывать ход. Для опытного моряка такое действие могло иметь только одно объяснение — подводная пробоина в носовой части, к тому же у «Ясимы» она совершенно неприкрыта броней, как и у «полтав», «святителей», «Сисоя» или «Ростислава» — по так называемой «цитадельной схеме» защищены все эти корабли. А на ходе свыше десяти узлов попадание крупнокалиберного снаряда с мощным взрывом, может сделать обширный пролом, куда сильным потоком хлынет вода, и от ее напора переборки вначале выгнутся. И если ход не сбросить до семи узлов, но лучше меньше, то отсек за отсеком будут затапливаться, а дифферент на нос возрастать. Тут пластырь заводить надобно, останавливаться, воду откачивать, а то помпы уже не будут справляться — и потонет корабль носом вниз, «нырнет», как топор булькнет.

Вот только бой продолжается, русские броненосцы безостановочно стреляют — давать противнику желательную для него передышку безумие, которому нет объяснения. Врага уничтожать нужно без всякой жалости, раз момент удобный представился, грех такой упускать!

— Подайте сигнал Матусевичу — «атаковать миноносцами со всех румбов, „Боярину“ прикрывать»! Да, на «Сисое» вроде пожар потушили, пусть сближается с «Ясимой», пока та одинока! Ах, вон оно что — ни Того, ни Камимура не собираются прикрывать броненосец, видимо, считают его обреченным! Пожалуй, у них повреждения более серьезные, чем у нас…