Вторая попытка

Наутро мы уже были в Москве. Стоял крепкий мороз, который не щадя кусал всех новоприбывших. Но несмотря на это, все улыбались: день обещал быть ясным, солнечным, полным ожидания чего-то волшебного. Бабу Надю встречала дочь, моложавая женщина чуть за сорок, чем-то неуловимо похожая на мать. Я пригляделась и улыбнулась. Беспокойством, вот чем. Она также мельтешила и за пять минут нашего знакомства успела сказать множество слов, а руки её беспрерывно жестикулировали.

— До свидания, — сказала я им вслед, прекрасно понимая, что больше мы не встретимся.

Закинула на плечо рюкзак с длинноухим зайцем, попыталась не вспоминать, как смешно и, одновременно естественно, таскал его на своей спине Адам, и пошла в город, шумный, большой.

— Женя!

Я недоуменно обернулась. Кто мог меня знать, звать? В столице последний раз я была больше пятнадцати лет назад, ещё с мамой, и знакомых здесь не имела. Это был Володя.

— Я весь вечер думал… Но бабушка наша, она так смущала, смотрела все время…

— О чем же? — подстегнула его я, когда он замолчал подбирая слова.

— Может продолжим знакомство? Вы не дадите мне свой номер телефона, Женя?

Я посмотрела на него: смотрит напряженно, волнуется. Вроде уже взрослый, чтобы бояться попросить у понравившейся девушки номер телефона. Он…милый. Светлые глаза, прямой нос, чуть лопоухие уши… Симпатичный. Но что такое "милый", когда ещё недавно я проводила ночи в объятиях самого прекрасного в мире мужчины? Да и чужой он…не нужный мне.

— Нет у меня телефона, — пожала я плечами. — Я не шучу. Выбросила его в тот же день, когда пообещала себе, что буду учиться жить без мужчин. Простите.

И ушла, оставив его стоять одного в привокзальной толчее.

Я согласовала с редакцией окончательный вариант текста, мы кропотливо и долго выбирали иллюстрации. Завтра заключение договора, а потом снова ехать домой. Вечером в гостинице я вытряхнула содержимое рюкзака на постель. Перебрала так и не пригодившиеся вещи, сложила их обратно. На тёмной ткани покрывала остался крошечный оранжевый кусочек нового года. Я подняла его. Подсохшая мандариновая шкурка, чуть пахнущая зимой, праздником. Самым чудесным в мире праздником, самым волшебным. На глаза на вернулись слёзы — неслыханно. Плакать при виде куска мандариновой шкурки — это вовсе никуда не годится. А затем кляня себя, взяла его и положила в кармашек рюкзака, крепко застегнув молнию, чтобы не потерять.

Обратно я ехала тоже на поезде. Он был транзитным и после нашего города направлялся далеко в Сибирь. Поезд был полон: в моём купе шумная компания студентов. С ними, в отличие от бабы Нади, говорить не хотелось совсем. Все двенадцать часов я провела читая женский детектив и поглядывая в окно. Приехав, уже подходя к стоянке такси, я вновь увидела Володю. Он улыбнулся и поспешил ко мне.

— Вы не думаете, что это судьба? — спросил подойдя.

— Не думаю, Володя, не хочу вас обидеть, но вам стоит поискать новый объект для воздыханий.

Володя может и хороший, но совсем не герой моего романа. В моём романе вовсе героя не будет… и счастливого эпилога тоже.

Мой город, хоть и большой по численности, после Москвы казался таким тихим, свободным, родным. Даже просто езда по знакомым улицам доставляла удовольствие. Начинался день, к счастью, такой же солнечный, как и тот, что я оставила в Москве. На площадке перед моим домом с визгом носилась малышня, валялись санки, из сугроба торчало не меньше десятка разноцветных пластиковых лопат. Эльза, сидящая на лавочке у моего подъезда с сигаретой в руках, в блестящей шубе, сапогах на тонких каблуках, и, распространяющая аромат лёгких, чуть терпких духов, никак с этой картиной не вязалась. Я видела, что мамочки с детской площадки смотрят и на саму Эльзу, и на её сигарету с неодобрением, но они молчали, предпочитая с ней не связываться. Судя по количеству смятых окурков у её ног, молчали уже давно. И правильно делали.

Я прошла мимо Эльзы, попытавшись сделать вид, что не заметила её, что она нисколько меня не интересует. Но она поднялась с лавочки, как только я с ней поравнялась.

— Как ты долго, — поморщилась недовольно. — Твой поезд уже час, как приехал.

— Если такая осведомленная, могла бы и встретить. Я бы на такси сэкономила.

— Боялась, что убежишь. А тут уже вроде некуда.

Я остановилась у дверей подъезда и посмотрела на неё. Глядит довольно, словно кот сметаны обожравшийся, словно ничего её не волновало. Но я-то знала, что это не так, и прекрасно знала, по какой причине она мозолит мне глаза.

— Я вовсе не хочу пускать тебя в свою квартиру.

— Это вообще не проблема, — махнула она рукой. — Вадим, ну, шофер мой, прекрасно умеет открывать всякие двери.

— Ну тогда спасибо, что не ввалилась ко мне посредине ночи. Низкий поклон. Что тебе нужно?

Она картинно вздохнула, прижала точеную ручку к высокому лбу. Я смотрела на неё безо всякой ненависти, куда она пропала, ненависть? Испарилась? Я лишь желала, чтобы эта без сомнения прекрасная девушка исчезла из моей жизни и больше не появлялась.