Вторая попытка леди Тейл

— Леди, не упрямьтесь. Иначе пожалеете не только вы, но и ваши родственники. Приворот творила леди Гарльтон. Меня обвинить не получится. Даже то, что авторство заклинания стерлось, не поможет. Моих показаний и свидетельства лорда Эмерсона будет достаточно. Вы не подумали, когда пригласили его остаться. Это ведь он выволок на свет неприглядную историю. И теперь, если я выступлю против вашей тети, репутация семьи Гарльтон упадет существенно. А следом потянет и репутацию Тейлов. — Он снова усмехнулся, подчеркнув этим последние слова. Понятно, на что намекает, аспид. Он и в прошлый раз не чурался шантажа. Я слишком поздно узнала, что помощь отца и дяди Эдвин получил легко и нечестно: используя меня как заложницу. Ведь, выйдя замуж и сходя с ума от любви, я оказалась в полной его власти.

— Вы пожалеете, лорд ди Монтеро, — прозвучало холодно и четко. Я и правда не собиралась сдаваться.

Он лишь улыбнулся.

— Какую дисциплину вы выбираете, леди Тейл? — спросил глава комиссии.

В прошлом я выбрала иллюзии — самую сложную, но при этом «дамскую» дисциплину. Я же стремилась показать себя настоящей островитянкой. И очень стеснялась мамы, особенно мамы, которая вела себя отнюдь не как благородная барышня.

Но стесняться стала, когда вернулась на острова и попала под влияние Гарльтонов, а до этого я мамой искренне восхищалась и хотела быть такой же, как она.

Пришло время вспомнить, чему я научилась у нее на континенте. И не только у нее. Папа тоже меня учил, и его доверенные офицеры…

— Боевая магия, — объявила я.

Эдвин пораженно вскинулся.

Не то чтобы он не знал, чья я дочь… Просто здесь, на островах, я никогда не показывала себя боевой магичкой, наоборот, всячески подчеркивала, что я не такая, а раскопать, как проходило мое детство в гарнизоне на материке, не так-то просто.

— Хм… Леди, вы уверены? — осторожно уточнил глава комиссии.

— Безусловно. Именно в этой дисциплине когда-то выступила моя мама, леди Риона Тейл, в девичестве Шенон, — объяснила я свой выбор и уничтожила любые возражения.

Преподаватели развернули над помостом защитный купол, чтобы ни один шальной огненный шар не улетел к зрителям.

— Прошу, — предложил глава комиссии начинать.

Боевая магия считается одной из самых сложных для демонстрации дисциплин. Это не танец, на который абитуриенты выходят с домашней заготовкой, это настоящий бой, полный непредсказуемости. Да, очень многое запрещено — нельзя убивать противника, калечить, наносить тяжелые травмы, но в остальном полная свобода действий с обеих сторон.

Глава комиссии дал сигнал к началу, но я не стала атаковать.

Раз уж у нас противостояние…

— Окажите мне честь начать, лорд ди Монтеро, — попросила я в полный голос, чтобы меня слышали зрители.

Честь…

Во-первых, я превратила обычный бой в подобие дуэли. Во-вторых, мое предложение никакая не честь, потому что по сути, открываясь для первого удара, я обозвала Эдвина слабаком.

И ситуация не та, чтобы отказываться, спорить.

Эдвин плох в боевой магии, но кое-что он, конечно, умеет.

А еще он достаточно рассвирепел, чтобы ударить в меня воздушным кулаком, попытаться с ходу опрокинуть, столкнуть с помоста. Это не только эмоции, но в его случае и весьма верная, надо признать, тактика — закончить бой с одного удара, не позволить мне показать себя. При этом не покалечить — я просто шлепнусь в свернутый вокруг помоста своеобразным кольцом защитный купол, как глупая рыбка в сеть.

И в теории у него бы могло получиться — я стояла открыто, лишь дождавшись, когда он ударит, закрылась щитом.

Удар вышел мощным, Эдвин вполне мог пробить мой щит, сделай я его стандартным, но мое плетение не гасило удар, а частично поглощало его, но в основном — само подстраивалось под нужным углом, чтобы правильно срикошетить. Ослабленная воздушная волна пробежала по прозрачной поверхности, отозвалась рябью и ушла в сторону, в купол. Преимущества среды следует использовать — так учили родители.

Эдвин поспешно закрылся щитом, понимая, что сейчас получит в ответ. И надо признать, тоже не стандартно закрылся, но ему это не поможет. Ему уже ничто не поможет.

Я прищурилась и закусила нижнюю губу, легонько пробежав пальцами по вороту собственного платья с очень приличным для юной леди, но все равно соблазнительным декольте.

Эдвин вздрогнул. С вызовом приподнял бровь, посмотрев в сторону зрителей. И только тогда понял, что легкая завеса кастованного мною огня словно тюлем прикрыла меня от лишних глаз. Зрелище было доступно ему одному.

«Леди, вы серьезно рискуете», — прочла я по его губам и вернула ему его же ослепительную улыбку, еще ниже скользнув пальцами, почти к ложбинке между грудями. И когда Эдвин, непривычный к такому бесстыдству со стороны леди, резко втянул воздух… ударила.

Стена огня мигнула и исчезла, открыв результат зрителям.

Пару секунд на площадке царила потрясенная тишина. Потом послышался один смешок, другой… Ди Монтеро сначала побледнел, потом залился краской стыда и ярости. А я прижала руки к груди и отчаянно захлопала ресницами.