Вторая Пуническая война

Полибий пишет о том, что такие мысли появились у царя после бесед с Гиппократом и Эпикидом, которые сумели войти в доверие к молодому человеку. Два бравых ветерана настолько красочно и убедительно рассказали Гиерониму о походах и победах Ганнибала над римлянами и испанцами, что царь стал мечтать о лаврах полководца. И действительно, кому, как не ему, внуку великого Пирра, быть освободителем Сицилии от гнета сыновей волчицы! Заметив такие настроения у парня, братья стали их активно поддерживать. И как следствие, в Карфаген явилось второе посольство из Сиракуз, которое никто не воспринял всерьез. Тем не менее пунийцы немедленно начали подготовку к переправе войск на Сицилию.

Но и римляне не дремали, они постепенно наращивали своё военное присутствие на острове. Информацию по этому поводу приводит Тит Ливий: «Все чаще стали поговаривать о том, что в Сицилии идет война. Титу Отацилию велено было отправиться туда с флотом» (XXIV, 12). Произошло это уже после того, как в Риме прошли выборы, были распределены государственные должности и назначены провинции: «Претор Публий Корнелий Лентул получил в свое ведение Сицилию; Тит Отацилий – тот самый флот, который имел в прошлом году против карфагенян» (XXIV, 10). В дальнейшем историк вновь обратит на данный факт внимание: «В Сицилию в это же время отбыло два претора: Публий Корнелий командовать войском; Тит Отацилий – морскими силами (в его же ведении было побережье)» (XXIV, 12). Отацилий очень хорошо был знаком с будущим театром боевых действий, поскольку в 217 г. до н. э. в ранге претора управлял на Сицилии провинцией, а затем командовал флотом в Лилибее. В 213 г. до н. э. Лентул по-прежнему останется на острове, но уже в должности пропретора, сохранит свой пост и Тит Отацилий Красс. О том, что римляне усиливали свои воинские контингенты на Сицилии, сообщает и Плутарх: «Успехи Ганнибала внушали карфагенянам мысль снова завладеть этим островом, в особенности когда в Сиракузах начались волнения после смерти тиранна Иеронима. По той же причине и римляне еще раньше отправили туда войско во главе с Аппием» (13). Аппий Клавдий Пульхр в 215 г. до н. э. был наместником провинции Сицилия, как и Тит Отацилий, он хорошо понимал ситуацию в регионе. В этом отношении кадровая политика сената была очень продуманной.

Римская разведка также не сидела сложа руки, и вскоре на берегах Тибра стало известно обо всех действиях Гиеронима. Вновь в Сиракузы устремилось посольство квиритов, пытаясь отговорить царя от опрометчивых шагов. На приёме римской делегации Гиероним внимательно выслушал посланцев сената, после чего вопросил приближенных о том, что же делать дальше – остаться верным договору с Римом или заключить союз с Карфагеном? Многие молчали, и только уроженцы Балканской Греции стали дружно агитировать за то, чтобы сохранить дружбу с квиритами. Тогда слово взял Адранодор и пояснил, что в данный момент появилась уникальная возможность не только избавиться от римской зависимости, но овладеть всей Сицилией. Выслушав родственника, Гиероним поинтересовался мнением Гиппократа и Эпикида. Первым на правах старшего брата говорил Гиппократ, он полностью поддержал мнение Адранодора. В том же духе высказался и Эпикид. Царь выслушал мнение советников, после чего обратился к римлянам и с издевкой сказал, что он останется верен союзу с республикой в том случае, если квириты возвратят ему всё золото и дары, что получили от деда. И пусть отдадут назад весь хлеб, что поставлял им бесплатно Гиерон, а также признают власть его внука над всеми землями к востоку от реки Гимеры. Гиероним явно намекал на то, как незадолго до смерти его дед приказал отправить в Рим 200 000 модиев пшеницы и 100 000 ячменя. А сколько сицилийского зерна попало в римские амбары с того момента, как Гиерон заключил союз с квиритами!