Вторая Пуническая война

О Публии Корнелии Сципионе Африканском больше всего информации содержится в трудах Тита Ливия и Полибия. Но свидетельства этих авторов иногда противоречат друг другу, и поэтому возникает закономерный вопрос – кому из них отдать предпочтение. Дело в том, что Тит Ливий при написании своего эпического труда имел доступ в государственные архивы и мог использовать практически любые документы. У Полибия такой возможности не было, поскольку он находился в Риме в качестве заложника. Зато греческий историк находился в близких отношениях с представителями семей Сципионов и Эмилиев. Можно не сомневаться, что он знал все их семейные предания и мог пользоваться документами из личных архивов. Мало того, благодаря своим связям с римской элитой Полибий познакомился с людьми, лично знавшими победителя Ганнибала, и во время работы над «Всеобщей историей» частенько ссылался на их мнение. Например, Гая Лелия, ближайшего сподвижника великого полководца: «Никто не отрицает, что Публий был благожелателен и великодушен; но что он был проницателен и осторожен, что с напряженным вниманием следил за осуществлением задуманного плана, это может признать тот только, кто постоянно находился при нем и вблизи наблюдал его образ действий. Одним из таких людей был Гай Лелий; с юных лет и до самой смерти он участвовал во всех предприятиях Публия и знал все его планы. Он-то и сообщил нам такое представление об этом человеке, ибо речи его казались нам заслуживающими веры и соответствующими делам Публия» (X, 3). Очень многое о Сципионе и Ганнибале любознательному греку поведал нумидийский царь Масинисса, с которым Полибий неоднократно встречался. «С большими еще подробностями я слышал это от Масиниссы…» (IX, 25) – такие слова попадаются в тексте «Всеобщей истории». Старый царь мог немало рассказать своему собеседнику как о карфагенянах, так и о римлянах, поскольку воевал на стороне и тех и других. Полибий не просто передает нам рассказы очевидцев, он передает нам колорит давно ушедшей эпохи. Поэтому, сопоставив информацию Полибия и Тита Ливия, можно получить вполне достоверную картину происходивших событий. Также не стоит забывать, что немало сведений о Сципионе содержится в труде Аппиана.

5. Штурм Нового Карфагена

Прибыв в Таррагону, Сципион занялся сбором сведений о противнике. Ещё в Риме Публий тщательно проанализировал ситуацию на Иберийском полуострове, получив некоторую информацию от военных, побывавших в Испании. Он понимал, что стратегия отца и дяди, отказавшихся от прямых ударов по карфагенским владениям и сосредоточивших всё внимание на борьбе за союзников, в итоге завела их в тупик. А когда братья Сципионы всё же перешли к решительным действиям, то, приступив к столь сложной операции без должной подготовки, потерпели поражение. Дело же, задуманное Публием, было гораздо сложнее и требовало как точного расчета, так и филигранного исполнения. При этом в предстоящей операции присутствовали элементы осознанного риска, на который командующий пошел осознанно. О плане будущей кампании Сципион никому не говорил, за исключением своего друга Гая Лелия. Лелий командовал флотом, и от того, как он справится со своими обязанностями, зависело очень многое. Потому что задумал Публий нанести удар по Новому Карфагену и одним ударом изменить стратегическую ситуацию в Испании в пользу римлян.

В штаб Сципиона стекалась масса различных сведений, получаемых из разных концов Иберийского полуострова. Командующий знал о том, что карфагенские военачальники после победы над его отцом и дядей переругались друг с другом и отказались от совместного ведения боевых действий. Пунийские армии разошлись в разные стороны, и теперь Магон находился в землях племени кониев, его брат Гасдрубал осаждал какой-то город в землях карпетанов, а Гасдрубал, сын Гискона, пополнял свою потрепанную армию в Лузитании[71], расположившись лагерем в устье реки Тага. Каждой из пунийских армий от места её дислокации до Нового Карфагена было десять дней пути. За этот короткий срок римляне должны овладеть городом.