Вторая путеводная звезда

Ничего не произошло, и Кис в свою очередь нажал на кнопку.

Но и на этот раз комната-лифт не двинулась. И дополнительный свет не включился, пустой номер, обманка.

– Гошка, давай поднимай свой горшок!

Парнишка направился в угол и, оглядываясь на старших коллег с торжествующим видом, взялся за тяжелый горшок в углу.

Комната дрогнула, дернулась и отправилась наверх. Димыч хлопнул парня по плечу в знак одобрения.

Возбужденные приключением, все четверо вывалились из комнатенки, спустились вниз, во двор. Димыч – в качестве ответственного за операцию в отсутствие Сереги – принялся звонить на Петровку.

– Погоди, – остановил его Костик. – На фиг нам подрывники? Все завалит, комната-лифт тоже пострадает… Нам нужен автоген! Скажи, чтобы с автогеном кого-нибудь прислали!

– А там, в саду, в сарае, топор есть! Может, мы ее топором сумеем? – не унимался Гоша.

– Не суетись, – утихомирил юного коллегу Костик. – Пусть Димыч вызовет автоген, а мы пока можем и сами попробовать, с топором…

* * *

От супа Серега так и не ощутил никакого неприятного эффекта – ни сонливости, ни слабости, – отчего решил, что его можно вполне употреблять в пищу. Впрочем, нельзя исключить, что в следующий раз ведьма туда чего-нибудь подложит, коль скоро он от «компотика» отказался… Тут все время придется быть начеку!

Протекло еще несколько томительных десятков минут. Сколько именно, не разберешь в этой чертовой темноте! Но вновь отворилась дверь, вновь Колдунья появилась с глиняным подсвечником. На этот раз она направилась к его сокамернице: видимо, пришел ее черед глотать зелье. Тут все по расписанию, чисто санаторий!

Колдунья потрясла женщину за плечо. Никакой реакции. Потрясла посильнее…

Юля наконец подала признаки жизни. Сначала она пробормотала: «Убирайся к черту, колдовка!» Сереге эта реплика понравилась: она совпадала с его личным настроением. Затем Юля приподнялась, выпрямилась, села. Насколько Серега мог видеть, девушка была весьма хорошенькой, несмотря на растрепанные волосы и опухшее лицо.

…От побоев, – вспомнил он, что рассказывал ему Кис.

Колдунья всучила пленнице кружку, уже знакомую Сереге: «компотик». Однако Юля ее послушно приняла.

– Чем, Аринушка, девушку травишь? – спросил он.

Колдунья зыркнула на него, но не ответила. Юля, меж тем, опустошила кружку. И, едва вернув ее Колдунье, уронилась на свой лежак.

Колдунья бросила на пленницу взгляд удовлетворенный: хорошая девочка, послушная! – и недовольный на Серегу: плохой, непослушный!

Подхватила подсвечник и убыла.

Снова тьма. Духота. Наручники. Жесткий, колкий тюфяк.

И неровное дыхание Юли на соседнем лежаке.

Против всех ожиданий, его подруга по заточенью вскоре пошевелилась. Звякнула цепь. Ага, он был прав: бандиты не стали пренебрегать столь удобным и готовым средством заточения.

– У тебя цепь на ноге? – спросил он.

Молчание. Может, она не разглядела Серегу, когда Колдунья приходила? И теперь испугалась?

– Хм… Я не представился… Я твой сосед по камере, – усмехнулся Громов. – Меня сюда притащили, пока ты спала. Ты Юля?

Он гадал, чего ему ждать в ответ от женщины, которую похитили, которую били – сначала бывший муж, затем бандиты. Истерики? Слез? Просьб о помощи?

Но чистый голос прозвучал спокойно:

– Юля. А как тебя зовут?

– Сергей Громов. Я в милиции работаю, на Петровке.

– Это к тебе мой сын пришел за помощью?

Ох ты, блин… Кис ей сказал, не иначе!

– Ко мне, – чуть дрогнув, признался Серега, чувствуя себя почему-то страшно виноватым.

– А ты на своего приятеля, частного детектива Алексея Кисанова дело переложил, так?

Серега не ответил. Да и что тут ответить? Так оно и было…

И вдруг он встрепенулся.

– Наши разговоры могут прослушивать… Взвешивай слова, малышка! Имен называть не надо, поняла? – прошептал он.

Юлина цепь громыхнула, и вскоре она, ощупав лежак и частично Серегу, присела на край его тюфяка. Впрочем, тюфяк был столь узким, что Юля едва не сползала с него. Снова ощупала Серегу, нашла наручники, которые приковывали его к спинке кровати.

– Мне лучше, чем тебе, – усмехнулась Юля. – Я хоть могу передвигаться!

Она немного поерзала и вдруг прилегла возле Громова на бок. Места на лежаке было столь мало, что ей пришлось притиснуться к Сереге. Тот отодвинулся вплотную к стенке и сам тоже повернулся на бок – так, что они с Юлей оказались лицом к лицу, телом к телу.

Несмотря на все его старания ужаться, он чувствовал, что Юля балансировала на полоске в какие-то тридцать сантиметров, не больше, и протянул свободную руку, обвил ее спину, придерживая, немного прижимая к себе.

Спина – узкая, сильная – слегка напряглась под его рукой, но Юля ничего не сказала: поняла, что иначе она просто свалится на пол.

– То зелье, которое ты выпила, – шепнул он, – я думал, что там снотворное… Или наркотик. А ты, смотрю, не спишь. Я ошибся насчет зелья?

– Нет, – тихо ответила Юля. – Просто я его выплюнула, пока колдовка на тебя смотрела. На мне куртка Гарика, я ее специально потребовала, потому что у нее воротник высокий, – так что я воспользовалась… Ты знаешь, где он?

– Гарик? Нет… – отозвался Громов.

– А где бандиты?

– Тоже не знаю…