Вторая радуга

В середине ноября прочно лёг снег, и в перечне занятий появились лыжные прогулки. Тренировались ученики не на беговых лыжах, а на охотничьих. Широкие и короткие, они не столько скользили по снегу, сколько не давали ноге провалиться в сугроб. Теперь Ермолай ходил на лыжах в компании Инги, Лёни Куткова и ещё одной девушки, Иры Збиняковой, столь же чахлом создании, что и Баканова.

— Передохнём? — предложил как-то Лёня, подождав девчонок на крутом подъёме. Юноша насупился, но Леонид ему весело подмигнул и громко сказал. — Враг не дремлет, дело ясное, и давно на нас ножи наточил, но мы ребята смелые, вчетвером одного не боимся.

— Чего встали! — хватая воздух ртом, простонала Инга, — идём дальше.

Ирка посмотрела на неё, страдальчески хлюпая носом, и протиснулась мимо Харламова, продолжая подъём.

— Я чего-то не понял… — ошарашено пробормотал Ермолай.

Кутков сделал страшные глаза и, понизив голос, очень чётко сказал, что, по слухам, в окрестностях школы бродит страшный враг, поклявшийся лишить жизни первого же встречного школяра, будь тот с повязкой или без.

— Ученики с Верхнего здания специально одного из их банды пропустили в окрестности школы. Если мы его встретим, появится возможность позабавиться, — Леонид вновь подмигнул, кивнув в сторону девиц, ходко поднимающихся в гору.

Вернувшись в школьный двор, юноша узнал, что Кутков вовсе не шутил: так оно в точности и было. Ермолай сам, используя свой талант, мысленно отыскал врага, уже четвёртый раз обходящего одну и ту же сопку. Тренирующиеся на настоящем супостате ученики заставляли его то оступиться на ровном месте, то создавали в его сознании картину преследующей волчьей стаи, а в его ружье мастера телекинеза давно согнули курки и рассыпали порох в патронах. Бедолагу гоняли несколько часов, а потом его повернули лицом в степь и оставили в покое, злого, измученного, запуганного до полусмерти.

— Ты чего испугалась, Инга? Тебе разве не говорили, что любой красноповязочник такого одиночку либо разоружит на расстоянии, либо плутать среди трех сосен заставит? А с нами сразу двое были, да и мы с тобой сами кое-что умеем…

— Это вы, парни, всегда в драку лезете…

— Да какая может быть драка, Инга? Ты же идёшь Путем Радуги — обычный человек рядом с тобой, что котёнок. Разве ты с котятами сражаешься?

Они стояли с лыжами в руках, мысленно прослеживая уходящего врага.

— Он горожанин, в лесу не ориентируется. Сейчас очухается, по компасу направление возьмёт, и к утру до накатанной дороги добредёт, — уточнил Леонид. — Это его первый поход в поисках нашей школы. Здесь каждую зиму несколько групп под видом туристов крутятся. Некоторые, вроде этих, с оружием, а кто поумнее — с фотоаппаратами, в хорошую погоду. Они ведь не знают, что любой снимок можно испортить прямо в момент создания, и на фотографии может оказаться вместо заснеженных сопок берег Брахмапутры с греющимися на солнце крокодилами, например.

— Он шёл с ружьём, и хотел меня убить, — обиженно и зло возразила девушка. — Как вы можете смеяться? А если бы он неожиданно на нас выскочил?

Ермолай грустно вздохнул и порекомендовал Бакановой усиленно изучать восприятие мыслей обычного человека. А потом весьма невежливо ушёл, чтобы не участвовать в надвигающейся ссоре. Ирина вполне соглашалась с Ингой, но при этом была куда более злопамятной; это он даже сквозь её защиту улавливал. Уходя, он пожалел Леонида, на котором две испуганные и обиженные девицы немедленно принялись вымещать свои эмоции.

В последующие несколько дней в школе только и говорили, что об успешном отражении нападения. Братья и Галина, которая определила угрозу лишь чуть позже, чем это сделали преподаватели и инструкторы школы, ходили, задрав нос. Вклад братьев, ясное дело, был минимален — они лишь выпотрошили на расстоянии патронташ того единственного врага, которого в учебных целях пропустили в окрестности школы. Но братьям об этом не сказала даже Галка; при всей свойственной ей скудности соображения у неё хватило ума понять, что оценивать и угрозу, и усилия по её устранению в данном случае лучше с порядочным преувеличением.

Может, она поверила в себя и по другой, вполне прозаической причине — первой из всей команды она заслужила красную повязку. Торжественного вручения не было, да и причину вслух объявлять было незачем: все и так знали, что Галина Хоменкова определила и назвала угрожающую школе опасность за шесть часов до приближения враждебной группы. Собрались в столовой, сдвинули столы. Спиртного в школе не признавали принципиально, но сладостями баловаться было дозволено. И по такому великому поводу на столе появились ананасы и прочие южные фрукты, торт и несколько доверху заполненных конфетниц.