Вторая рота

Сапёры склонились над миной. Через минуту один из них поднял голову и облегчённо вздохнул:

— Отбой тревоги! Она не рванёт… Здесь детонатора нету…

Он осторожно снял мину с лопаты и аккуратно уложил на бруствер. Зубов вытер со лба пот и выпрыгнул из окопа. Капитан вдруг вспомнил глаза своей маленькой дочки и улыбнулся.

Хорошо то, что хорошо кончается.

Вечером Зубов был у Бородина. Полковник угощал ротного крепко заваренным чаем, беседа офицеров крутилась вокруг дневного происшествия.

— Парень, конечно, молодец! — Бородин говорил с одобрением. — Сколько он… три часа с миной простоял?!

— Так точно! — ответил Зубов. — Если б не этот козёл патрульный…

Обидно только, что зазря! Пустышка оказалась.

— Обидно?! — покачал головой полковник. — Обидно было бы, если б рвануло! Там же целый склад раскопали!

— В этом плане, конечно, да! — согласился ротный.

— Знаешь, Зубов… Ты извини, — полковник нахмурил свои густые брови и посмотрел капитану в глаза, — но я сначала думал, ты доходяг каких-то набрал в военкомате… А сейчас смотрю — неплохие ребята.

Один на скрипке играет, другой мину три часа держит.

— Так это ж один и тот же! — откашлялся Зубов. — Рядовой Нестеров!

— Да?! — искренне удивился Бородин. — Ты смотри, и жнец, и на танке ездец! Поощрить надо бы. Подумай об этом, капитан.

Зажужжал зуммер внутреннего телефона. Полковник поднял трубку:

— Слушаю! Кто? А-а-а, явился?! Ну-ка давай его сюда! — Бородин прикрыл микрофон рукой и сказал Зубову: — Этот субчик явился, который твоего сержанта задержать хотел. Документы привёз, жаждет крови… Сейчас будет ему кровь…

Полковник опустил трубку на рычаги и поднялся из-за стола.

Валеев стоял возле штаба, сжимая в руке военный билет Медведева. Настроен он был решительно, и, когда в дверях появился Бородин, старлей одёрнул мундир, небрежно козырнув, представился и протянул полковнику документы провинившегося бойца:

— Товарищ полковник, ваш сержант оказал физическое сопротивление патрулю, и я…

— «Я» — последняя буква в алфавите! — грубо оборвал его полковник и выхватил военный билет. — Понял? Тебе сержант про мину говорил?!

— Товарищ полковник, дело в том, что… — Старлей побледнел, всю важность с него сдуло в одно мгновение.

— Я спрашиваю, про мину тебе говорили или нет?!

— Дело в том, что мне показалось, — продолжал «лепить» старлей, — показалось, что…

— Ты что, глухой или как? — Полковник был готов взорваться, и Валеев понял это.

— Так точно… говорил… — понуро ответил старлей.

— Почему не проверил?

— У меня не было времени… и я…

— А пиво попить у тебя, стало быть, время было?! — Полковник привёл самый убийственный аргумент. — Там целый взвод чуть на воздух не взлетел!

— Я думал, — залепетал Валеев, — что это…

— Жопой ты думал! — резюмировал Бородин. — Понятно тебе, лейтенант? Жопой!!

— Старший… — шёпотом выдохнул Валеев.

— Что?!

— Старший лейтенант…

— А вот это уже — большой вопрос! — Бородин резко развернулся и пошёл обратно в штаб.

Старлей почесал затылок и побрёл к КПП. Похмельная волна накрыла его с новой силой.

Нестеров подошёл к койке Медведева, который лежал и читал какую-то потрёпанную книгу без обложки.

— Товарищ сержант, — откозырял боец и, понизив голос, спросил: — А что с хомяком делать?

— Подожди… — Медведев закрыл книгу и сел на кровати. — С каким хомяком?

— Ну… мы ж его так и не… — Нестеров достал из кармана завёрнутое в носовой платок тело рядового Хомякова. — Вот…

— Ты чё, его обратно принёс?! — изумлённо выпучил глаза сержант. — Нестеров… Твою мать… Ну ты… Ну ты… Ну ты ж вообще без мозгов! О-ой! Какого хрена ты его назад припёр?

— Я сначала думал его там оставить… — промямлил солдат, — но это же… боец нашей роты! Рядовой Хомяков! Вы же сами сказали, нужно похоронить…

— Мог бы проявить инициативу! — строго сказал Медведев. — С учётом обстоятельств.

Нестеров с серьёзным видом достал из-под брючного ремня свою «уставную» тетрадку и, открыв её на нужной странице, зачитал:

«Инициатива трахает инициатора!»

— Бляха, научили на свою голову! — смачно выругался Медведев.

Нестерову было приказано закопать Хомякова за казармой, без почестей, салюта и памятника — сегодняшней суеты с несостоявшимися похоронами умершего «солдата» было вполне достаточно.

Но сначала Медведев решил продемонстрировать мёртвое тело капитану Зубову, с ним бы всё равно пришлось объясняться.

До «опознания» Хомякова поместили обратно в его стеклянный дом, который был поставлен на телевизор и накрыт тряпкой, дабы вид мёртвого тела не портил бойцам настроения.

В этот раз дверь прапорщику открыла мама Маши Анжела Олеговна.

— Олег Николаевич?! — заулыбалась она. — Здравствуйте, здравствуйте… Какой вы сегодня нарядный! Опять с цветами!

— А где Мария? — важно спросил Шматко.

— Она скоро будет… Вы раздевайтесь, проходите… Машенька вас очень ждала… Всё беспокоилась, что вы куда-то пропали…

— Служба, Анжела Олеговна, служба…

Прапорщик разместился за кухонным столом и отдал цветы «тёще», чтобы та поставила их в вазу.