Вторая террористическая война в России 1901-1906 гг.

В журнале “Ребус” за 19 октября 1908 года его редактор П. А Чистяков отметил, что в Россию прибыл “представитель Великой Английской Масонской Ложи для организации иоаннических лож” Джеймс Перси, который почему-то назвался Иваном Фёдоровичем Персицем, хотя на самом деле этот человек родился в Москве в еврейской купеческой семье 15 октября 1877 года под именем Хаим Исаак Завелевич. И понятно, что не случайно с 1909 года опять поднялась огромная волна критики христианства, славянизма, института монархии. Именно с этого года член кружка Гиппиус-Мережковского русский публицист В. Розанов обрушился с критикой на русскую православную церковь в статье “Русская церковь” и в книгах: “В тёмных религиозных лучах”, “Тёмный лик”, “Люди лунного света”. То есть в России опять всё плохо - плохоё христианство, плохой царь и т.д., и логически возникала мысль - необходимы перемены, пошла очередная идеологическая подготовка к очередной революции, к захвату власти.

Самих террористов уже не было, но идеологи государственного переворота - революции, типа Дубнова, Винавера, Натансона и другие, и их поклонники - типа Иванова, Мережковского, Гиппиус остались как их агенты влияния и формирования общественного мнения. Они возобновили свою деятельность, в первую очередь агитационную “по работе с массами”, по “нужному” формированию общественного мнения, с этой целью особое внимание было уделено прессе, журналистике. А российский император Николай II после победы в террористической войне, которую, вероятно, зачислил в свою заслугу, с прессой ничего менять не стал - оставил ей свободу. И многие друзья еврейского идеолога С. М. Дубнова, которых он упоминает в своих мемуарах, и которые писали до этого момента литературные произведения для еврейского народа на его языке, - теперь же стали упражняться на русском и более того - стали ведущими критиками в русской поэзии и литературе.

Русские писатели это сразу обнаружили, почувствовали и возмутились, например, А. И. Куприн в 1909 г. (в письме Ф. Д. Батюшкову) по поводу этой тенденции возмущался:

“Писали бы вы, паразиты, на своём говенном жаргоне и читали бы сами себе вслух свои вопли. И оставили бы совсем-совсем русскую литературу…”.

Даже, повторюсь, либерал Андрей Белый в 1909 г. горько жаловался:

“Главарями национальной культуры оказываются чуждые этой культуре люди… Посмотрите списки сотрудников газет и журналов России: кто музыкальные, литературные критики этих журналов? Вы увидите почти сплошь имена евреев… Общая масса еврейских критиков совершенно чужда русскому искусству, пишет на жаргоне эсперанто и терроризирует всякую попытку углубить и обогатить русский язык”.

Тенденция идущих процессов стала столь очевидна, что стала предметом обсуждения в Думе. Депутат Думы Марков (“второй”) потребовал принятия новых законов, ограничивающих евреев:

“Русский народ не желает стать рабом иудейского паразитного племени”.

Дума в лице “умнейшей” интеллигенции не стала даже обсуждать эту инициативу, никаких выводов после терроризма сделано не было. Наоборот, эти просвещенные и прогрессивные “Мережковские” в Думе устроили скандал - председательствующий князь Волконский лишил Маркова слова, и исключили его на 15 заседаний. Но патриоты не сдавались - и уже вскоре в Думе выступил на эту тему Пуришкевич, который обратил внимание на растущую революционность студентов, среди которых заводилы - “евреи, а над ними профессора, среди коих тоже немало евреев, потому в университетах и воцарилась анархия”. (Цитаты думцев из исследования Э. Радзинского). После чего “прогрессивные” сменили в Думе председательствующего князя Волконского, дабы подобным личностям слова не давали вообще, на известного масона Гучкова.