Вторая жена

— Видите ли, молодой барон так похож на своего покойного дядю, что я другой раз охотно присягнула бы, что покойный барон снова ожил… Раз как-то он и прошел мимо индийского домика под руку с герцогиней, — старушка робко осмотрелась кругом, — а ведь герцогиня всегда смотрит на него так, точно сжечь хочет его своими глазами. Меня в то время не было там, этого не знаю, но больная вообразила себе, что это идет ее возлюбленный, и, мучимая ревностью, громко вскрикнула; с тех пор она всегда неспокойна, когда герцогиня проезжает верхом… Ведь это же доказывает… как сильно она любила покойного, но господин барон говорит только: она помешана — и все тут… Нет, он не пошевельнет и пальцем, и если Господь не смилуется, то бедный мальчик через три недели поступит в духовную дрессировку, а потом его ушлют к язычникам; таким образом он, конечно, не будет стоять им поперек дороги.

— Но ведь его посылают туда потому, что так желал покойный барон.

Ключница посмотрела на молодую женщину долгим выразительным взглядом.

— Да, так толкуют в замке, но… кто же этому поверит? Видели вы известную записку?

Лиана ответила отрицательно.

— Я в этом уверена. Кто ее знает, какова она!.. Видите, баронесса, в тот вечер, когда вы неожиданно вошли в индийский домик и были так ласковы к Габриелю, я порадовалась в душе и подумала: наконец-то Бог посылает нам своего ангела. Вы и остались ангелом, в этом я убедилась сегодня, когда вы так смело заступились за бедного ребенка перед всем этим ужасным обществом; но здесь вы ничего не добьетесь. Тут нужна такая, как была покойная баронесса, которая от каждой безделицы принималась топать обеими ногами и кидать в прислугу чем попало, не разбирая — острый ли это нож, ножницы или что-нибудь другое… Да об этом я лучше уж умолчу и не стану передавать вам всего, что знаю, чтобы не смущать вашего кроткого сердца… Потому что вам самим предстоит много борьбы, тяжелой борьбы, так как этот старый злодей будет подкапываться под вас, как крот, потому что ему хочется выжить вас во что бы то ни стало, а другой, который привез вас в Шенверт, — не гневайтесь на меня, баронесса, я должна высказаться, — другой за вас не заступится, не станет удерживать вас здесь. Мы все это знаем и видим. Когда ему по милости старого барона придется очень тошно, он бросит Шенверт, перекрестится и поедет куда глаза глядят, бродить по белому свету, а что дома оставляет, до того ему и горя мало, не исключая и бедной молодой жены.

Яркая краска залила лицо Лианы. Какую роль играла она в этом доме? Прямая, безыскусственная речь этой женщины с ужасною ясностью обрисовала ей двусмысленное, недостойное ее положение. «Мы все это знаем и видим», — только что сказала Лен. Значит, она. Лиана, была предметом сострадательного внимания обитателей Шенверта. Вся гордость Трахенбергов, а с нею и все оскорбленное достоинство женщины возмутились в ней от этих слов. По крайней мере пред другими она не должна была признаваться в подобном унижении.

— Все это происходит вследствие взаимного соглашения между бароном и мною, моя милая Лен, и никто не должен вмешиваться в наши отношения, — сказала она ласково и спокойно и протянула руку, чтобы поверх компресса наложить сухую повязку.

Изумленная Лен замолчала. На дальнем конце дорожки показались фрейлина с Лео, посланная герцогиней «осведомиться о бедной пациентке», — как выразилась фрейлина, приблизившись к Лиане.

Ключница скрылась в индийский домик, а Лиана, взяв Лео за руку, в сопровождении фрейлины пошла назад к кленовым деревьям. Она невольно содрогнулась, пройдя мимо желтого высохшего скелета и увидя его бледные руки с нервно барабанившими по столу пальцами, под бешеным давлением которых едва не угасла человеческая жизнь…

О, с каким наслаждением эти пальцы сдавили бы шею женщины, только что скрывшейся в индийском домике, если бы только он мог угадать, что та знает его ужасную тайну и только что выдала ее! Он не знал, что со дня преступления за ним, подобно тени, следили ее проницательные глаза. И кто бы мог подумать, глядя на суровое, бесстрастное лицо подошедшей Лен, которая так спокойно подносила всем и самой Лиане мороженое, что она только что сообщила ей такие ужасы!

Глава 16

Давно замолк стук отъехавшего экипажа герцогини, по настоятельной просьбе которой Майнау велел оседлать себе лошадь, чтобы проводить ее; священник же удостоился приглашения сесть рядом с герцогиней, а принцы должны были довольствоваться передним сиденьем. Ее высочество была, очевидно, в наилучшем расположении духа; она, конечно, не знала, — да откуда бы ей знать это, — что при виде сидящего рядом с ней священника не один кулак в столице сожмется с угрозою. Да если бы она и знала — что ей мнение народа, когда дело шло о чествовании ее церкви? Царствующая линия герцогского дома была не католического исповедания, наследный принц и брат его воспитывались в протестантской вере; напротив того, члены нецарствующей линии, к которой принадлежала и герцогиня, были ревностными католиками.