Вторая жена доктора Айболита

– Я люблю тебя, милая, – он заглянул  ей в глаза. – Я – старый врун и скотина, влюбился в тебя еще на первом приеме, но молчал. Сам боялся поверить.

– Ты – самый лучший, Ванечка! Я тоже в тебя сразу влюбилась.

– Тогда почему ты меня боишься, милая?

– Я не…

– Не ври доктору, – он  осыпал поцелуями ее лицо и шею. – Не ври, прошу тебя. И не бойся! Просто расслабься. Это же я, Машенька! Твой добрый доктор Айболит!

Она вздохнула, пытаясь изо всех сил сдержать всхлип. Он переплел свои пальцы с ее пальцами, чтобы чувствовать малейшее напряжение, малейшее изменение.

– Это я, милая! И я скорее отрежу себе руки и всё остальное, чем причиню тебе вред. Просто  доверься мне и… впусти!

Сдерживаться не было никаких сил. Его несло. Всё тело горело. Мужская природа  яростно боролась с деликатностью, любовью, воспитанием и кучей медицинских знаний, которые роились в голове. И природа медленно побеждала. Отпусти это, Айболит! Иначе зверь сейчас вырвется и начнет всё крушить!

Айболит покрывал ее тело поцелуями, шепча белиберду, не слыша, что говорит. И это сработало. Маша расслабила мышцы. Всё! Готова! У тебя есть только одна попытка, Айболит. Не ошибись, твою ж через коромысло!

Он приподнял ее бедра, чётко следуя инструкциям гениального врача, американского психотерапевта Эдварда Эйчела, который первым додумался, как лечить подранков – женщин, переживших насилие и навсегда потерявших радость от секса. Его методика "полового равнения" творила чудеса.

Айболит приподнялся на руках, тщательно контролируя тело. Это было нелегко. Первобытный инстинкт пещерного человека требовал подмять, сжать и грубо овладеть, рыча от чувства собственного превосходства. Айболит оперся одной рукой о кровать. Второй он продолжал сжимать пальцы Маши. Они слегка подрагивали, но были расслаблены. Это хорошо. Первое, что делает женщина в испуге – судорожно сжимает руки, сама того не осознавая.

Он уткнулся лицом в ее плечо, продолжая держать тело строго параллельно ее телу, и прижался к ней бедрами. Маша глубоко вздохнула. Мышцы полностью  расслабились. Она обмякла в его руках. Айболита захлестнула  ликующая волна радости.

Вот оно! Она чувствует, что он не нависает над ней, не довлеет. Не набрасывается, подминая под себя. Это и пугает женщин больше всего: мужской контроль. Но они с Машей сейчас равны. Он прижал бедра к ее бедрам, стараясь двигаться так медленно, словно движения не существует вовсе. Его бедра мягко надавливали на одну важную для женщин область, которая, как поплавок, поднималась из воды и отвечала за расслабленное "пляжное настроение".

В этом суть гениальной методики Эйчела: не захват женского тела мужским, не борьба с лихорадочными движениями и тяжелым, прерывистым дыханием самца, а море, пляж и лодка. Они с Машей сейчас  лежат в лодке, которая почти не скользит по воде. Лишь мягко покачивается на волнах.

Они оба равны, тела сплетены в объятье, их бедра на одной прямой линии, никто никого не подавляет – вот что сейчас чувствует Маша. Только не раскачивай лодку, Айболит! Словно услышав его мысли, Маша обняла его поясницу ногами. Это было лучшее, что она могла сделать. Для этой методики главное: переплетение тел партнеров. Она тебе доверяет, Айболит. Только не спеши! Он позволил морским волнам слегка качнуть их. Словно прибой накатился на песок, а потом отступил, и лодка снова замерла.

Но внутри Маши уже нарастала своя волна, не похожая на морскую. Она подхватила ее и передалась Айболиту. Терпи, доктор, терпи! Ни единого лишнего движения! Ты все испортишь! Господи, дай мне сил! До знакомства  с Машей твое сердце, доктор, всё жаловалось, что ему мало огня. Теперь ты весь – пламя! Вулкан, что клокочет внутри. И только от желания твоей женщины зависит, когда кипящая лава вырвется на поверхность. А ты, доктор, будешь терпеть ради нее.  Потому что до тебя эволюция создала миллионы муд… мужчин, равнодушных и грубых, которым все равно, что чувствует женщина. Зато ты, Айболит, мессия секса, что несет спасение всем обиженным… мать моя-женщина! Какую же фигню на постном масле ты несёшь!

Но продолжай. Эта ерунда здорово отвлекает от того, что происходит в твоем теле. Нужно перетерпеть, пока Маша к тебе не привыкнет. Потому что эта женщина, ради которой ты в буквальном смысле тело узлом завязал, заслужила не бояться физической близости и не вспоминать каждый раз этого горского винторогого козла Амира, видя обнаженного тебя со всем твоим мужским "неприкосновенным запасом" наперевес.

Маша вздохнула, приподняла бедра, схватила его за попу и прошептала:

– Еще!

В ее интонации больше не было испуга и страха. Только требовательность. Она не просила. Она приказывала своему мужчине отдать то, что принадлежит ей по праву. И Айболит дал себе волю.

Американский психотерапевт Эйчел улыбнулся, подмигнул и улетел прочь, сметенный вулканом, что проснулся в них обоих: и в Маше, и в Айболите.