Вторая жена

— К концу беседы Натан был почти убежден, что ему необходима смена обстановки. Для его же пользы, разумеется.

Роуз вспоминала о своем увольнении, как и я вспоминала о своем.

— Нет, — я хотела защитить его, я знала, что имею на это право. — Он не был сентиментальным. Он знал себе цену. Он боролся бы. Он был зол… так зол, что его сердце не выдержало.

Роуз отвернулась. Мой взгляд скользил по кухонной утвари. Белый фаянсовый кувшин, плетеная корзина у двери, набитая скомканными пластиковыми пакетами.

— У Натана были свои слабости, — предположила Роуз. — Как у каждого человека. Роджер знал, на какую кнопку нажать.

Я представила Натана, молча выслушивающего оскорбительные причины увольнения. Я знала, знала, как ранит его гордость вежливая жестокость Роджера. Должно быть, именно тогда Натан впервые почувствовал, что его сердце стучит с перебоями. Его сердце болело, из последних сил толкая кровь по венам, а он сидел там и не мог уйти. Да поможет нам Бог, но Натан скорее умер бы, чем попросил о помощи человека, который только что уволили его.

— На его место взяли Питера Шейкера, — добавила Роуз.

— Ну, этого было вполне достаточно, чтобы убить Натана.

Губы Роуз исказила кривая улыбка:

— Да, вероятно, это сыграло свою роль.

Позже, сказала я себе, я постараюсь поверить, что Роджер предпочел Питера Натану по уважительной причине. После всех лет работы на «Вистемакс» Натан заслужил уважительную причину, по крайней мере. Тупица Питер со своей славной Кэролайн в синем платье с золотыми пуговицами — оба они совсем недавно сидели за моим столом и ели суфле с сыром, курицу под соевым соусом и вишни в мараскине. Я чувствовала, как черная ненависть поднимается во мне.

Роуз подавилась и издала странный звук, словно больной зверек. Она тяжело оперлась руками о раковину, ее вырвало. Я встала, налила стакан воды и протянула ей. Она вытерла рот тыльной стороной ладони.

— Нельзя пить бренди слишком быстро.

Теперь настала моя очередь обнять и отвести ее к стулу.

— Роуз, ты напилась?

Немного краски вернулось на ее щеки.

— Натан пробыл здесь минут пятнадцать или чуть более. Он хотел обсудить, что произошло, и как ему отнестись к этим переменам. Он хотел видеть меня. — Она, должно быть заметила, как я вздрогнула, потому что добавила — Он бы поговорил с тобой, Минти.

Безусловно, но это не ее дело.

— Не говори мне этого.

Она опешила и не знала, что ответить.

— После врача придут люди из бюро, Минти.

— Из похоронного бюро?

— Да, мне пришлось позвонить им. Натану нельзя здесь оставаться.

Я оставила Роуз на кухне и быстро прошла в гостиную, где стоял запах Натана и весны.

— Почему ты не позвонил мне? — Я требовала ответа от неподвижной фигуры.

«Ты вышла за меня, потому что…». В первые дни после свадьбы мы играли в глупую и опасную игру, где было одно правило — все ответы должны шокировать. «Я вышла за тебя, Натан, потому что хотела ездить на Лексусе». «А что еще, Минти? Ты оценила мой ум, мое сердце?». «И солидный банковский счет. А ты, Натан, ты женился на мне, потому что…?». «О, я женился на тебе, Минти, потому что ты была беременна».

В трудную минуту Натан обратился к Роуз не потому, что хотел бы обсудить планы на будущее и варианты решения проблем. Это он сделал бы со мной, и я дала бы ему лучший совет. Нет, Натан обратился к Роуз, потому что ему нужны были ее спокойствие, уверенность, долгие годы доверия, ее доброта и мягкость в минуту его душевного смятения.

За моей спиной Роуз вошла в комнату и закрыла окно. Она контролировала себя и говорила спокойно.

— Я открыла его, чтобы его душа могла улететь. Я думаю… Я считаю, это правильный обычай.

Она опустила запор на место, и я почувствовала непреодолимое желание засмеяться. Роуз задернула занавеску — густо расшитая бязь, видимо, дорогая — и я представила, как душа Натана продирается сквозь нее, устремляясь куда-то вверх и в темноту.

— Когда придут агенты, нам нужно будет принять некоторые решения. — Роуз заметно нервничала, потому что истекали последние тихие минуты, и скоро здесь появятся официальные лица. — Потом я поговорю с Сэмом и Поппи. — Она повернулась ко мне, словно обращаясь за помощью в решении ужасной задачи, и я испытала страх, что меня ожидает то же самое. — Я боюсь, они будут опустошены.

— Какие решения?

— Мы должны прийди к единому решению. Мы должны попытаться понять, чего хотел бы он. И Поппи с Сэмом.

— Роуз, это будут мои решения.

Она покачала головой, и одна прядь волос повисла вдоль ее щеки.

— Так не может быть, Минти. Мы все участвуем в этом. Мы его семья.

— А я его вдова.

— Как ты скажешь Феликсу и Лукасу? Понадобится ли тебе помощь? — Сейчас Роуз говорила как когда-то давно в офисе, когда ей звонили Поппи или Сэм. Она была преувеличенно спокойной. Раньше мне это казалось глупым и лицемерным, но после рождения близнецов я поняла, насколько это эффективное средство для предотвращения паники.

— Нет. — Мой отказ от ее помощи был мгновенным. Я не хотела, чтобы добрая, мягкая Роуз украла моих детей.