Вторая жена

В Клер Мэнор я приняла снотворное и проснуласть только на следующее утро в незнакомой кровати, искусно задрапированной муслином «а ля полонез». Окно в другом конце комнаты было закрыто шторами с шелковыми кисточками, такими же, как на подушках.

Это был один из тех номеров, чьи фотогорафии публикуются в журналах. Богатство, элегантность, комфорт, фантазии, воплощенные в реальность. Я не могла себе представить, как можно жить в такой комнате. Тем не менее, роскошная усадьба Клер Мэнор отнюдь не была раем. Все здесь заявляло о служении телесной красоте и требовало рабского подчинения. Целая батарея лосьонов и кремов в ванной ожидала внимания гостей. Они манили и соблазняли увлажнять кожу и обновлять ее коллаген. Здесь возникала интересная дилемма. С одной стороны не было ни малейшего шанса, что они действительно дадут то, что так уверенно обещали, но не использовать их и довериться природе значило не воспользоваться данным шансом вообще.

Подборка книг на полке от «Десяти шагов к красивому телу» до «Йоги для Духа» и «Управления собой» так же была подчинена общему замыслу достижения красоты и гармонии. В конце коридора, устланного пушистым ковром, находился номер Гизеллы, почти идентичный моему, только немного просторнее, с большим количеством фруктов в вазе и полотенец в ванной комнате.

Ни один ребенок никогда не будет допущен в Клер Мэнор. Ни одному шумному или грубому существу не будет дозволено вторгнуться в его розовые, душистые, задрапированные муслином чертоги.

Вчера вечером, стоя рядом с Гизеллой перед стойкой администратора, я попыталась изобразить упражнение для ног и поднять свой боевой дух полузабытой аэробикой.

— Я могу начать буйствовать, — предупредила я Гизеллу. — Наемся маринованного лука, например, или закажу себе в номер гамбургер с жареной картошкой на завтрак.

Она странно посмотрела на меня:

— Минти, это ферма здоровья. Позволь напомнить тебе, что твое тело — это храм.

В холодном свете утра в моем мозгу, еще одурманенном снотворным, возник яркий мысленный образ. Я знала, что сейчас Лукас и Феликс сидят в своих постелях и говорят Еве: «Мамочка ушла далеко».

Пока мы ели ужин (рагу из зеленой фасоли с луком), Роджер дважды позвонил Гизелле без определенной причины. Гизелла слушала и успокаивала его, а потом извинялась передо мной за беспокойство:

— Роджер ужасно волнуется, когда я уезжаю. Он это ненавидит. — она наколола стручок на вилку. — И это человек, управляющий двумя огромными компаниями и зарабатывающий миллионы.

— И? — подсказала я, когда она замолчала.

Гизелла схватила свой стакан воды.

— И о нем я хочу поговорить с тобой. Но не сегодня.

Последние остатки сна слетели с меня, как только я вспомнита об угрозе разговора. Раздался стук в дверь и девушка в светло-розовой форме с подносом вошла в комнату. Выражение ее лица было суровым, а густые светлые волосы собраны в хвост.

— Ваш завтрак, — она поставила чашку горячей воды с ломтиком лимона на прикроватный столик. — Сегодня прекрасный день, — прокомментировала она и раздвинула занавески, теплый солнечный свет проник в комнату. — Ваше расписание на сегодня. — Она положила на столик распечатку на розовом листе бумаги. — Вы знаете, где будет проходить ваша первая процедура? — Она положила руку мне на ногу под одеялом. Это был профессиональный жест, призванный успокоить и создать иллюзию искренней заботы. — Приятного дня.

— Мое тело это храм, — бормотала я, потягивая горячую воду. За последние годы я далеко ушла от правильных завтраков.

Дома Феликс мрачно смотрел на горку мюсли в своей миске, так происходило каждое утро. Феликс не любил завтраки. «Я не хочу есть». Лукас быстро и эффективно расправлялся со своей кашей. Они придумали одну хитрость и каждое утро пытались обмануть меня. Когда Феликс думал, что я не смотрю на него, он быстро передвигал свою миску брату. Я изподтишка наблюдала за ними. Мы с Натаном обсудили растущее влияние Лукаса на Феликса. Натан почесал затылок и сказал без тени иронии: «Таков закон джунглей. Они быстро этому учатся». «Странно, — сказала я. — Раньше я была крепким орешком, а ты тряпкой». «Времена меняются», — ответил Натан.

Он был прав. Теперь времена изменились, изменились до неузнаваемости.

Я подняла трубку и позвонила Евев:

— У вас все в порядке?

Ее голос был хриплым и звучал устало:

— Да, все хорошо.

9.00 — Фитнесс класс. Я добросовестно повторяла движения. Сожмите мышцы тазового дна (вот как это называют теперь). Контролируйте дыхание. Сидя прямо, сосредоточьтесь на согнутых коленях. Команды стройной девушки-инструктора были знакомы. Их целью было стремление к недоступному совершенству. На этом фундаменте она строила свою жизнь.

«Растяжка», «сгибание», «фиксация»… Я успела освоить еще один язык, теперь более близкий мне и содержащий команды: «помой за ушами», «бегом в ванную», «я не буду повторять дважды». Его назначение? Помочь мне прожить день и благополучно дожить до вечернего купания мальчиков и сказки на ночь.