Вторая жизнь

Оторвавшись от молочного коктейля, который битый час пытаюсь выпить, ну, или высосать все до последней капельки, скептически приподнимаю бровь и впиваюсь в Лельку недоуменным взглядом. Честное слово, так и хочется закричать на все кафе: «Аллилуйя».

Видите ли, в кафе я приперлась сразу же после вечернего выпуска, а вместе со мной за компанию и Женек, лучший друг и напарник на радиоканале по совместительству. И как бы Лелька ни старалась, как бы ни кичилась и ни делала вид, что ей все равно, меня не обмануть. Я-то вижу, как она то и дело стреляет глазками на смазливую физиономию друга.

А посмотреть здесь есть на что…

Острые скулы, прямой нос, все это, несомненно, подчеркивает его ослиное упрямство. А вот карие глаза в обрамлении густых ресниц, напоминающие тягучую карамель, затягивают в пропасть, выход из которой найти практически нереально. К красивым глазкам можно добавить губки бантиком. По его словам, они многое умеют, но я пока не готова это проверять на своей шкуре, оставлю кому-нибудь другому. Например, Лельке.

Для всех она Алина Савелова, но для меня просто Лелька. Моя Лелька. И всегда ею останется. Если кто-нибудь когда-нибудь спросит, почему я называю ее Лелькой, не знаю. Может, из-за ее кукольной внешности, что сводит многих парней с ума, может, из-за ее мягкого и в то же время жесткого характера, часто ставящего в тупик противоположный пол.

Лелька может быть абсолютно разной, ее настроение способно за минуту измениться раз десять. Вы представляете, каково это? По десять секунд на четко выраженную эмоцию. Ей бы в актрисы, а она на журфак приперлась.

А вообще, она красавица. Блондинка с кукольным личиком и пухлыми губками, обожающая все оттенки лавандового цвета. И это чертовски удобно. Мне не приходится долго заморачиваться над подарком, она будет рада любой вещи, лишь бы цвет соответствовал. Наверное, за это я ее и люблю.

Ну ладно, не только за это. Лелька умеет слушать, но не умеет советовать. Поэтому я говорю, говорю, а затем перевожу тему, чтобы избежать очередного сумасшедшего совета, на который с удовольствием откликнется Демоненок. И мне ничего не останется, кроме как податься его внушению и вляпаться в очередное на мою попу приключение.

— Ну, для начала не помешает выяснить, как я вообще у него оказалась? — откинувшись на спинку мягкого кресла и сложив руки на груди, насмешливо смотрю на Лельку. Тяжело сглотнув, она виновато пожимает плечами.

Ну да, конечно. Ей крайне неудобно смотреть в мои любопытные глаза, и я ее отчасти понимаю, ведь именно она должна была проследить за количеством алкоголя в моем хрупком теле. Но не уследила. Ничего страшного, в жизни всякое может случиться.

И даже то, что я проснусь в постели горного козла.

— Ты не должна была у него оказаться.

Конечно, не должна. Кому, как не Лельке, это знать. Но эта натянутая виноватая улыбка срывает последние предохранители, отвечающие за спокойствие моей нервной системы.

— Правда, что ль? — вырывается из меня шипящим голосом, но куда деваться.

Я очень хочу знать, как мое накачанное алкоголем тело оказалось в одном из самых крутых районов города. Очень крутых, моей семье на такой лофт пахать и пахать хрен знает до какого поколения. А если брать ипотеку, то не факт, что внуки моих внуков расплатятся за нее к старости лет. Как бы дальше не передалось наследство в ипотеку.

— Ты спала с Арестовым? — дернувшись от визгливого голоса справа от меня, закрываю лицо руками и опускаю голову. Какой кошмар. И как я могла о нем забыть?

Сколько раз я говорила этому кудрявому не визжать, как поросенок. И все без толку. Прыснув со смеху, растопыриваю пальцы и смотрю на него сквозь них. Кудрявая голова повернута в мою сторону, а ошалевший взгляд — явно знак того, что он удивлен. Еще бы, знал бы он, как я была удивлена, обнаружив свое тело в лофте на тридцать седьмом этаже.

— Ты че визжишь? Заткнись, — восклицаю, тыча ему под нос кулаком.

За соседним столиком усмехается бабулька, с отменным аппетитом наяривая шоколадный торт. Чувствую, как мое лицо заливает алой краской. Давно мне не было так стыдно. Склонив голову, воровато оглядываюсь по сторонам, ужасно боясь, что на меня пялятся все, кому не лень оторвать глаза от тарелки или собеседника.

Так и есть.

Сидящие рядом с нашим столиком посетители, встретившись со мной взглядами, отворачиваются в сторону, дабы не поставить меня в еще более неловкую ситуацию. Да куда уж хуже? Тайна, которую я мечтала сберечь за семью печатями и амбарным замком, стала общедоступной новостью. Господи, хоть бы среди проголодавшихся людишек не оказалось студентов, знающих меня и Арестова в лицо. Это будет финиш.

— Не спала я с ним, ясно? — шиплю, крепко вцепившись в его ухо и пытаясь открутить его. Конечно, лучше было открутить язык, но не лезть же к нему в глотку ради сомнительного удовольствия.