Вторая жизнь Арсения Коренева книга третья

— Я-то да, а вот Анастасия боится. Уж как я ни уговаривал, муж уговаривал, да и Коновалов сам с ней беседовал — ни в какую. Не лягу под нож — и всё! Не знаю, сколько мне Господь, говорит, отвёл, но хочу последние дни прожить рядом с близкими людьми. Тем более своё я уже пожила, внуков дождалась. Даже под наблюдение врачей в институт отказалась ложиться. На днях только из рабочего кабинета по телефону с ней разговаривал, потом Георг Васильевич зашёл, заметил моё состояние, спросил, что за причина… Ну я и разоткровенничался. Выслушал он меня, и говорит, мол, есть у меня знакомый врач, молодой, но руками настоящие чудеса творит. Рассказал, как возил вас на свою малую родину, где вы его пожилой знакомой вторую молодость вернули. Как венгерского гостя пользовали. Предложил, чтобы вы с нами в Москву съездили, посмотрели Анастасию, мол, попытка не пытка, хуже не станет. Вы как, согласны на эти выходные в столицу махнуть?

— А сама-то Анастасия как, не против?

— Не против.

— Что ж, можно попробовать, — про себя вздохнул я.

— Спасибо, — с чувством сказал руководитель региона. — И… Не знаю, как сказать… В общем, Георг Васильевич меня предупредил, что вы за свою работу денег не берёте…

— Не беру, — улыбнулся я. — Мне будет достаточно того, что, если вдруг — хотя это крайне маловероятно… Но если вдруг мне понадобится помощь серьёзного человека, то я смогу обратиться к вам напрямую.

Ермин улыбнулся в ответ, погрозил мне указательным пальцем:

— А вы парень не промах. Так уж и быть, обращайтесь, сейчас я вам напишу номер своего домашнего телефона.

Ну и что мне было делать с запланированным свиданием? Позвонил Марине, объяснил ситуацию, что таким людям отказывать в их просьбах не принято. Она отнеслась с пониманием. Договорились, что следующее воскресенье (по графику я дежурил с пятницы на субботу) мы проведём вместе. Пока да, пока я не хочу её бросать, хотя по-прежнему на серьёзные отношения, венцом которых станет поход в ЗАГС, не рассчитываю. Понятно, что девочка может влюбиться по-настоящему, но это уже, как говорил один питерский футболист, ваши ожидания — ваши проблемы. Я же никаких намёков не делаю, мы просто приятно проводим время, к тому же я обучаю свою девушку, так сказать, премудростям сексуальной жизни. А что, в будущем пригодится.

Так что в Москву я поехал с лёгким сердцем. Единственное, что тревожило — справлюсь ли я с этой злосчастной опухолью? В принципе, рак я уже побеждал, если вспомнить авторитета из Ленинграда, а с тех пор моя сила вроде как увеличилась, потому я если и переживал, то не сильно. В конце концов если не справлюсь — попробую эту Анастасию уговорить всё же лечь под скальпель Коновалова. Внушать я умею, опять же можно вспомнить пьянчугу из Куракино. Правда, там всё закончилось печально, но и ситуация была немного другая. Филимонов полез в петлю от тоски, так как заменить водку ему было нечем. А у этой женщины ест смысл жить — семья. Это ещё ого-го какой стимул!

Как я уже упоминал, Ермин заселился в СВ, причём, я так догадываюсь, один в купе на двоих. Перед посадкой попросил о цели визита никому ни слова, официально я был проведён как прикреплённый к пензенской делегации врач. Клятвенно пообещал главе области держать язык за зубами.

Мне же пришлось ехать в соседнем вагоне, в купе на четверых. Причём моими соседями были чиновники из обкома партии: двое заведующих какими-то отделами мужского пола и председатель того самого колхоза, откуда был привезён на ВДНХ племенной бык. Это была женщина, я бы даже сказал — бой-баба, лет около пятидесяти, представившаяся Марьей Семёновной. Именно Марьей, а не Марией. Подумалось, что если у неё имеется супруг, то точно подкаблучник.

Сразу же заняла одну из нижних полок, мне досталась верхняя, как и Владимиру Игоревичу — это один из заведующих отделом. Второго заведующего звали Андрея Вячеславович. Он тоже внизу расположился, так как комплекцией был несколько крупнее товарища.

Не успели мы покинуть городскую черту, как Марья Семёновна начала выставлять на стол простую, но аппетитную снедь, к которой прилагалась пол-литра самогона.

— Пить много не будем, — сразу предупредила она. — Завтра на ВДНХ нужно быть в полной боевой готовности. Так что бутылочку уговорим — и на боковую.

— Я пас, — замотал головой мой сосед по нижней полке, — у меня язва двенадцатиперстной кишки. Врачи строго-настрого запретили употреблять спиртное.

— Точно, — подтвердил Андрей Вячеславович, — Володя сидит на строгой диете.

— Ну и зря, — с серьёзным видом изрекла председательша. — Это я насчёт пития. У нас в селе у одного мужика язва желудка была, так он её как раз 60-градусным самогоном вылечил.

— Это как? — удивился Владимир Игоревич.

— А вот так! Язва от крепкого спиртного стерилизовалась и зарубцевалась.

Я про себя посмеялся над этим мифом, а язвенник всё равно отказался пить. И достал из портфеля бутылку кефира. Бр-р-р, тёплый кефир — как такое можно пить⁈ Вот охлаждённый, из холодильника — совсем другое дело.